Номер 01, 2009

Олег Табаков: Каждому гению – досада

Олег Табаков в МЭИ

Народный артист СССР. Киноактер. Художественный руководитель МХТ им. А.П. Чехова. Основатель, художественный руководитель знаменитой «Табакерки». Член Совета по культуре при Президенте РФ. Лауреат Государственных премий СССР и РФ. Исполнитель всем известной и любимой роли кота Матроскина. Отец четырех детей и дедушка четверых внуков.

Публикуем фрагмент беседы, состоявшейся у Олега Павловича Табакова со студентами МЭИ во время его последнего визита в университет. Вот о чем расспрашивали любимого артиста.

– Олег Павлович, как вы все успеваете?

– У меня способности. Мало сплю. Хватает шести часов, чтобы восстановиться. У Горького Сатин говорит о Луке: «Старик живет из себя». На самом деле это генетика. Рано, еще до окончания института, я научился много работать. Играю за сезон 107–108 спектаклей, что для человека моего возраста патологически много. Вряд ли еще есть такие зарвавшиеся карьеристы.

– В чем для вас смысл жизни?

– У меня немножко своеобразно сложилась жизнь. Мне было 29 лет, когда случился инфаркт. Тогда была такая методика лечения: лежишь, и тебе дают аспирин. Семь недель. Так я долежался до язвы. Но не испугался, встал на ноги, прорвался в театр. Вернувшись «оттуда», заступив за грань, перестал заниматься тем, что для меня неинтересно. И вот уже более 40 лет занимаюсь только тем, что мне интересно. Это первое.

Довольно давно, лет двадцать с лишним назад, я понял, что на мне жизнь не кончается. Когда меня не будет, будут Женька Миронов, Вовка Машков, Сережка Безруков... Мои Антошка, Пашка. Очень важно понять, что на тебе жизнь не кончается. Это второе.

– Что вы любите больше всего?

– Детей и стариков. Когда был помладше, прямо балдел. Однажды приехал режиссер, очень знаменитый (не буду фамилию называть), и я повез его в Подмосковье. А там лужа была большая, старушке надо было как-то перебираться. Я не выдержал и помог ей. Режиссер этот долго-долго качал головой: «Зачем ты это делаешь?..»

– Были в вашей жизни экстремальные поступки?

– Понимаете, в разное время экстремальными считаются разные поступки. Однажды Георгий Филин (царствие ему небесное), актер театра «Современник», обратился ко мне с просьбой. Он знал, что я зарабатываю больше, чем многие ребята, что я снимаюсь. Он сказал, что жена Юрия Даниэля, одного из самых известных советских диссидентов, решила уехать к нему – туда, где он сидит. Ей надо было купить там сруб. Я понимал все, что происходит, что в органах сразу все станет известно. Тем не менее деньги Даниэлю выслал.

О, а вот это точно экстремальный поступок! (Улыбается)... Я приехал в Америку в составе делегации КМО (Комитета молодежных организаций). Надо вам сказать без ложной скромности, что я уже тогда был человек известный не только в Советском Союзе. В делегации была девушка из очень такой (у-у-у какой) семьи. Она приезжала стажироваться в корпункт газеты «Вашингтон пост». Эта была газета ее бабушки. Прохождение практики было радостным для нее.

И вот мы с ней идем после спектакля в Вашингтоне. А там не стоит ходить после семи вечера. Добрые люди, не стоит, не советую вам это делать, не ходите! А девушка молоденькая, прелестная, и что значит – «не пойдем»? Пойдем! Идем мы в гости к советнику. Идем, идем, идем. Я шучу что-то. Она меня слушает. И вдруг в мой слух вплетается не только мой собственный голос, а еще два низких мужских.

Оборачиваюсь – два афроамериканца. Говорят о некорректных вещах. Один на голову выше меня, второй – на две. И дальше все стремительно развивается. Они обсуждают детали девушки, с которой я иду. В образах живых и недвусмысленных дают мне понять, что собираются делать. Я не самый смелый человек на свете, но понимаю, что пробил мой час. «Мой час настал... И вот я умира-аю...» И что вы думаете? Когда они уже совсем близко, уже ручонки свои потные протягивают, я оборачиваюсь и обкладываю их таким матом, что, может, два-три человека так умеют...

После паузы самый большой говорит: «Ну, иди, иди со своей телкой».

– Как вам удается ладить с властями и нравиться этим самым властям? Иных уж нет, а те далече, а вы все на коне?

– Я всегда удачно дистанцировался от власти. Я был равноудален. Каждая власть норовила мне что-то повесить на пиджак. Совсем недавно новую цацку получил. Пашка, мой младший сын, иногда берет мой френч и на него все нанизывает...

В моем возрасте пора дачу завести... А я все радость получаю от того, что играю на сцене. Это, как говорят, клинический диагноз. Занимаюсь своим делом и не всегда соглашаюсь с предложениями, которые время от времени делают власти, скорее – далеко наоборот...

Хочу построить филиал МХТ. Иначе нам не поставить на ноги новое поколение актеров. Актерами становятся, играя на большой сцене с теми, кто умеет играть, с настоящими мастерами. Это первая авантюра.

Рядом с театром есть художественно-производственные мастерские в совершенно непригодном состоянии. Их нужно снести и построить на их месте новое здание. Часть его площади отойдет МХТ, что сразу решит множество проблем. Это вторая авантюра.

Третье – может, сбудется мечта идиота, и я открою школу для одаренных детей. Там будут обучаться последние три класса школы. Уже построен пансион на 60 человек.

– Какие качества вы цените в людях больше всего? Почему?

– Порядочность. Это в России очень емкое понятие. Верность слову. Врать не надо. Если не знаешь – скажи, что не знаешь. Интеллигентность. В Оксфордском словаре есть такое понятие, как «российский интеллигент». Это человек, озабоченный судьбами людей, которым живется хуже, чем ему. Порядочность или есть, или ее нет. Ее сыграть невозможно.

– Олег Павлович, поделитесь вашей мечтой, пожалуйста.

– Хотел бы, чтобы достроили театр. Вроде вот-вот состоится. Но это, как писал еще граф Толстой: «Е.Б.Ж.» (если будем жить).

– Зачем художественному театру так называемый режиссер Кирилл Серебренников?

– Нет, он не так называемый. Он очень одаренный. Из него будет большой толк. Я надеюсь. Как говорит Иван Петрович Шуйский, начинающий пьесу «Царь Федор Иоаннович»: «На это дело крепко надеюсь я».

Понимаете, у меня хватило хитрости, не скажу ума, когда я сел в это кресло, решить так, что я никогда не примусь за режиссуру в этом театре. Значит, моя задача очень простая – собрать здесь все самое талантливое, чем я и занимаюсь. Должен сказать, кое-чего у меня получается. Конечно, сильное подспорье во всем этом был «подвал» («Табакерка» на Чаплыгина. Сейчас Театр Табакова получил новое здание на Гиляровского – ред.) Если бы не было у меня прикрытия со спины, не решился бы я на это, да и ничего бы у меня не вышло. Вышла бы некая разновидность антрепризы.

В Художественном театре говорят – кому вы это наследуете?.. Ничего я никому не наследую. Я кризисный управляющий. Я генерал из ведомства Сергея Шойгу.

В театре на самом деле было очень тяжелое положение. Последние четыре года Олег Николаевич Ефремов сильно болел. Последние два года он просто зависел от аппарата, очищавшего его легкие. И, как обычно бывает в такой ситуации, вокруг случаются не самые лучшие представители человеческой породы. Когда я заступил на это место, в театре были грязь, срач, пьянь. Извините за жаргон. Потребовалось три месяца, чтобы это перепрофилировать. Ходорковский дал первые четыреста тысяч долларов, на которые был произведен неслыханный для тогдашнего МХТ ремонт. И в туалетах, местах общего пользования стало пахнуть хорошо.

Поскольку мои дела соответствовали словам, я выбросил такой лозунг: «Все грехи прошлого – прощаю. Все грехи, которые решатся повторить, наказуемы». Уволил тех, кто нарушал правила внутреннего распорядка. Остальные стали вести себя хорошо.

Так вот, про Серебренникова. Вы приходите посмотреть «Господа Головлевы», если не нравится – что-то другое. Кстати, у нас серьезная программа бесплатных спектаклей для студентов. А Кирилла я заприметил лет восемь назад, когда он поставил «Пластилин» Сигарева в студии Казанцева и Рощина. Ах, какой серьезный, горький и трагический спектакль!

Я из той немногочисленной команды театрального цеха, кто считает, что зритель всегда прав. И вы сегодня, утверждаю свою тезу, правы. Но я с вами не согласен и буду продолжать делать то, что считаю нужным.

– Каким учеником был Безруков? Послушным?

– Он был талантливым. Смешным. Очень избыточным. У него был папа актер, и он таскал у отца ружья какие-то, реквизиты. У него всегда был лучший реквизит: настоящие вещи, пулеметы...

– А как проходили занятия в театральной студии в вашем детстве?

– Там я постиг основы театральной этики. Узнал, что театр – командное, семейное дело, и если один ведет себя по-свински – это разрушает всё. А также – что нельзя опаздывать.

– Что, по вашему мнению, может помочь стать артистом?

– Талант. Он дается от Господа Бога и от мамы с папой. А после обнаружения таланта надо работать как каторжник. Это работа с опаской. Например, ребята у Мавзолея. Когда холодно, когда дождь идет... Вот это и есть работа. Понимаете, я похоронил маму, а в этот вечер у нас шел спектакль «Большевики». Надо было играть. Вот и все. Такая работа.

– Хочу узнать, сколько получают актеры… Я пошла в МЭИ по совету мамы – мол, инженеры получают больше…

– Когда я пришел семь лет назад руководить Художественным, труппа получала 7,5–8 тысяч рублей. Теперь – кратно, многократно больше. Но, возможно, это единственный театр, где столько получают. Это деньги, которые мы зарабатываем от продажи билетов. Никто в МХТ не получает меньше, чем 10 тысяч рублей, даже нянечки, вахтеры.

– Что нужно сделать, чтобы стать актрисой и совмещать театр с учебой в МЭИ?

– Этого не надо. Не получится. Станиславский владел золотоканительным производством, и то вынужден был оставить его.

– Расскажите, пожалуйста, про кота Матроскина.

– Это гибрид из моего сына Антона и замечательной доброты человека – отца моей первой жены. Из этого симбиоза и родился Матроскин.

– Как относитесь к тому, что большинство молодых людей ассоциирует вас с этим мультяшным персонажем?

– Терпимо отношусь. Бабочкину тоже не повезло – его ассоциируют с Чапаевым. Каждому гению – досада, как говорят.

– Видите ли вы себя в роли героев фантастических фильмов?

– В смысле – покемонов? Вообще-то я чищу зубы утром...

– Пригодились ли вам знания по физике, полученные в школе?

– Нет! Прямо скажу – нет. Физику у меня преподавала мама народной артистки Лилии Толмачевой М.В. Кузнецова. И сколько бы двоек она мне ни ставила, в четверти у меня выходило твердое «4-». Вот в этом режиме я и заканчивал школу. Хотя... E равно mc-квадрат?

– Расскажите о вашей первой любви.

– Нет, не стану. Про любовь вообще не рассказывают... нормальные люди. А если хотите такой инструктаж общий, почитайте Мопассана, Антона Павловича Чехова. Там все рассказано.

– За какую команду болеете?

– За «Спартак». В 1954 году из заключения вышел Старостин, и Михаил Михайлович Яншин привел его во МХАТ. С тех пор болею за «Спартак».

Алиса ЛИСИЧКИНА, студентка МЭИ

К началу ^