Номер 05, 2005

«Не знаешь латынь и греческий? Значит, не студент», - считали до революции. Сейчас в главном вузе страны, МГУ им. М.В. Ломоносова, Гомера в подлиннике способны осилить лишь около полусотни из почти что сорока тысяч студентов. «Чудаки или мудрецы выбирают для себя «мертвые языки» в наше время?» - ответ на этот вопрос я надеялась найти на праздновании 70-летия кафедры классической филологии МГУ.

Выучить только за то...

Не знаю, как вам, а мне выражение «мертвые языки» всегда казалось каким-то противоестественным. Однако в Большом энциклопедическом словаре оно объяснено: «языки, не существующие в живом употреблении и, как правило, известные лишь по письменным памятникам или в искусственном регламентированном употреблении». Самые известные среди них - латынь и древнегреческий. Впрочем, о том, жива латынь или нет, идут жаркие споры и по сей день. Взять хотя бы тот факт, что все романские народы, да и мы с вами, сами того не подозревая, на ней немножко разговариваем: факультет, ректор, декан, профессор, лектор, ассистент, аспирант, лаборант, институт, аудитория... Кстати, само слово «студент» образовано от латинского глагола studere - и означает (держитесь на стуле покрепче!) прилежно учиться, заниматься! Как задумаешься над тем, кто же оправдывает свое звание, так страшно становится... Но это уже детали.

Если с древнегреческим языком более менее понятно - и кто на нем говорил, и в чей язык он потом превратился (хотя от новогреческого он все-таки здорово отличается), то с латинским не все так просто. Потому что далеко не каждый помнит из курса истории о племени латинов, населявших древний Лаций с главным городом Римом в западной части средней Италии. С возвышением Рима латинский язык распространился на весь Апеннинский «сапожок» и вообще на весь бассейн Средиземного моря. А затем завоеватели римляне насаждали латынь во всех завоеванных ими странах - Галлии, Иберии, Лузитании, Дакии (позже они стали Францией, Испанией, Португалией, Румынией), а также в Северной Африке. После падения Римской империи в V веке н.э. латинский язык остался языком ученых, историков, поэтов и даже придворных при дворе Карла Великого. В течение средних веков латынь стала общим письменным языком для всей Западной Европы Она пережила тысячелетия и достигла подлинного расцвета в эпоху Ренессанса, когда ученые-гуманисты стали возрождать золотую латынь Цицерона, Цезаря, Вергилия, Овидия и Горация. Именно на латыни написаны некоторые произведения Данте, Петрарки и Боккаччо. Ею изъяснялись в своих трудах мятежные Коперник и Джордано Бруно. Впрочем, к концу IХ века в народно-разговорном варианте латынь вовсе перестала существовать. Но к этому времени на основе латинского уже сформировались все романские языки.

Латынь несколько сот лет, даже вплоть до середины ХIХ века была международным языком науки. В свое время ученую переписку на нем вел и М.В. Ломоносов, он же принял латынь в качестве основного иностранного языка университета. Некоторые специалисты считают, что она вполне могла бы выступать в таком качестве и сейчас. Ведь ни один юрист или медик не мыслит себя без базовых знаний этого языка. Филологи, издающие сочинения античных авторов, и в наше время обычно пишут свои ученые исследования на латинском языке.

Классики в России и Стране Советов

Как раз в связи с деятельностью Михаила Васильевича Ломоносова дата, которую отмечали на кафедре классической филологии, «70-летие», многих приводила в смущение. Профессор Аза Алибековна Тахо-Годи, приехавшая на праздник, заметила, что летоисчисление классической филологии в Московском университете следовало бы вести с 1755 года, то есть со дня основания университета, а не со времени ее восстановления в 30-х годах ХХ века. Ведь изначально на философском факультете преподавали на латинском языке. Три года обучения на философском были обязательны абсолютно для всех студентов университета. Только после этого они могли либо продолжить занятия философией, либо пойти на два других факультета - юридический или медицинский.

Расцвет древних языков в нашей стране держался в течение всего ХIХ века. Уровень знаний в университете вырос за счет того, что появились средние учебные заведения с обязательными латынью и древнегреческим - классические гимназии. Сейчас даже странно подумать, что древние языки учили в каждом уездном городе. Например, в столице Войска Донского Новочеркасске была прекрасная классическая гимназия. Именно ее окончил выдающийся русский философ А.Ф. Лосев, всегда с благодарностью вспоминая о своих учителях. Хотя, конечно, «лучшими из лучших» гимназий считались Поливановская гимназия, пятая мужская гимназия и замечательная женская классическая гимназия С.Н. Фишер, в которой даже ставили пьесы на латинском и греческом языках.

Образование гимназии давали блестящее. Кроме того, они были общедоступными, в них могли учиться представители всех сословий. Они открывали путь к высшему образованию молодежи из самых разных слоев общества. Поэтому не надо удивляться, что гимназическое образование получили почти все представители нашего Серебряного века.

Университетские программы по классической филологии отличались большой насыщенностью и сложностью. Об этом можно судить хотя бы по планам историко-филологического факультета Московского университета. Такие планы сохранились в архиве А.Ф. Лосева, кончившего факультет в 1915 году по двум отделениям одновременно - философскому и классической филологии.

И все-таки в ряде произведений русских классиков посмеивались над «мертвыми языками». Особенно отличился Чехов, создавший образ преподавателя древних языков - «человека в футляре» Беликова. Что подвигло писателя на такой шаг? Ответ на этот вопрос достаточно сложен. Возможно, латынь и древнегреческий язык, принадлежавшие все-таки миру античности в умах либералов ассоциировалось с чем- то консервативным. Кроме того, когда во второй половине ХIХ века усилилась подпольная революционная деятельность и обычным стал терроризм, правительство решило отвлечь юные умы от современной злободневности усилением классической филологии в гимназиях.

Многие гимназисты не заканчивали обучение в срок именно из-за огромного объема латыни и древнегреческого. А ведь не сдав экзамен на эти языки, невозможно было поступать в университет и стать чиновником, даже самого низшего ранга. Словом, для многих «мертвые языки» стали камнем преткновения. Уже в начале ХХ века предпринимали попытки сократить объем классических языков: греческий стал факультативным, а для латыни уменьшили количество часов. Окончательно же изгнала из образования древние языки революция 1917 года.

Новым хозяевам страны стало не до них. Нужно было поднимать общую грамотность масс, разумеется, не до заоблачных высот. Древние языки признали «непригодными», и вплоть до тридцатых годов они не преподавались даже в высших учебных заведениях. Отечественной школе классической филологии этот период нанес мощнейший удар, от которого она оправлялась потом не один десяток лет.

Однако незадолго до войны бывший семинарист, которому был весьма по вкусу имперский стиль, неожиданно вспомнил о языке великой Римской державы. Сталин пробовали даже вновь ввести латынь в школах, но попытка успехом не увенчалась. Зато в 1934-м в столице открылась кафедра классической филологии, правда, на литературном факультете Московского института философии, литературы и истории им. Н.Г. Чернышевского. Семь лет спустя его объединили с МГУ. Так латынь и греческий возвратились в родные пенаты.

Ее легенды

За 70 лет кафедра классической филологии МГУ выпестовала около 500 специалистов. Серди них - такие звезды, как С.С. Аверинцев и М.Л. Гаспаров. Чем кафедра привлекала к себе советскую молодежь, которая зачастую не ведала о том, что есть латынь и древнегреческий? Забавно, но многие попадали на классическое отделение по ошибке, полагая, что будут изучать там русских классиков. Разобравшись, что к чему, некоторые из них, разумеется, все-таки переходили на другое отделение. И все-таки этот пример - всего лишь курьез.

Привлекали старшеклассников и педагоги с кафедры. Нынешний преподаватель древнегреческого Валентина Петровна Завьялова, учась еще в девятом классе, посещала университетский литературный кружок для школьников. Занятия проходили в одной из аудиторий филфака на Моховой. В комнате напротив Валя часто видела двух убеленных сединами профессоров. Однажды, когда она по ошибке заглянула в их аудиторию, «старцы» пригласили девушку зайти. Долго беседовали о том, кем она хочет стать, и, в конце концов, убедили ее поступать на кафедру классической филологии.

Профессорами этими оказались Александр Николаевич Попов и Сергей Иванович Радциг, оба - личности легендарные. У Попова до революции была частная классическая гимназия. В годы гонений на «мертвые языки» он «переквалифицировался» в юриста. А потом вернулся к преподаванию и заведовал кафедрой классической филологии в университете. Радциг, будучи студентом этой кафедры еще до революции, пострадал от одного из ее «зубров», профессора Сергея Ивановича Соболевского. Однажды молодого человека застали за чтением прокламации. Потаскали по полицейским участкам, поняли, что бумажка попала к юноше случайно, и с миром отпустили. Но убежденный монархист Соболевский отыгрался, нарочно завалив незадачливого студента на экзамене. И с наслаждением высказался в том смысле, что сначала надо выучить древнегреческий, а потом уж и прокламации читать.

Самое интересное, что спустя много лет «пострадавший» стал работать в МГУ вместе с виновником своих студенческих неприятностей. На филфаке рассказывают такую историю. Однажды Попов, Радциг и Соболевский, которому уже перевалило за девяносто, принимали экзамен по древнегреческому. У одной аспирантки спросили экзотическую форму какого-то чрезвычайно причудливого глагола. Девушка задумалась, одновременно напрягся и Соболевский. «Сдает старик», - переглянувшись, подумали преподаватели помоложе. Неожиданно лицо Сергея Ивановича прояснилось. «А что вы барышню мучаете, ведь этот глагол в такой форме встречается в древнегреческой литературе всего два раза», - огорошил он коллег.

Конечно, после того как в стране перестали изучать древние языки в школах, уровень классической филологии в Московском университете снизился. Ведь студентов приходилось учить латыни и древнегреческому с нуля. К тому же в изучении истории древних государств особый упор делали на осуждении рабовладельческого строя. Приподнять планку преподавания удалось профессору А.А. Тахо-Годи, которая стала заведовать кафедрой в 1962 году. «Впервые она пришла преподавать к нам на факультет, когда я училась на втором курсе, - вспоминает Валентина Завьялова. - Я сразу влюбилась и решила, что диплом буду защищать только у нее. Так и получилось. Она очень мудрый человек. Знает, как подойти и к руководству, и к студенту. Выглядит неприступной, но всегда все понимает и чувствует. В моей жизни не было случая, когда бы она не поддержала меня. Причем Аза Алибековна умеет находить для каждой ситуации удивительно точные и нужные слова. Мне кажется, сейчас уже нет людей, так владеющих словом, как она».

Благодаря Тахо-Годи кафедра приняла ряд более углубленных программ, повысился уровень преподавания языков. Студенты на старших курсах стали детально анализировать язык и стиль писателей, привлекая серьезные комментарии и научные труды. Аза Алибековна ушла с должности завкафедрой только в 1996 году. Но и сейчас она продолжает преподавать. У первокурсников читает мифологию, ее лекции уникальны, их приходят послушать даже студенты других факультетов. (Несколько лет назад этот курс прослушал и наш главный редактор.) На втором курсе профессор Тахо-Годи преподает историю греческой литературы, учит студентов, как надо писать работы и внимательно читать тексты. С пятикурсниками разбирает произведения греческих трагиков, используя редкие издания, свидетельства античных толкователей, этимологические словари. К тому же по-древнегречески (как, впрочем, и по-русски, в чем я убедилась на юбилейном вечере) Аза Алибековна читает с большим вкусом и артистизмом.

Вечной любови завет

Без сомнения, на кафедре, где преподают неординарные люди, и сама обстановка должна быть не такой, как везде. Выпускник 1985 года Максим Козлов, ныне настоятель храма св. Татианы при МГУ, сказал:

- Как и многие мои знакомые, я поступил сюда не только по любви к греческой и латинской словесности. Университет вообще и наша кафедра в особенности в 80-е годы отличались удивительной атмосферой внутренней свободы. Когда нас видели, говорили: «А, это классики! У них каждый день по шесть пар, латынь, греческий... Что с них возьмешь!» Подобное мнение о нас давало право быть независимыми от всего, что происходило в обществе в то время.

- Свою манеру жить не так, как вокруг, кафедра сохранила и после перестройки, - заявил выпускник кафедры Николай Гринер, ныне - профессор, завкафедрой классической филологии РГГУ. Его речь была интересна и остроумна. - В начале 90-х годов мы наблюдали распад империи. В полном противоречии с тем, что происходило в окружающем мире, кафедра как бы вывела свою колонию в РГГУ. И делала это по всем правилам, сохранившимся с древних времен. Например, представители колонии пользовались привилегиями при посещении празднеств и храмовых собраний метрополии. У студентов РГГУ - привилегия при посещении библиотеки кафедры классической филологии МГУ. И все-таки в древнем мире между метрополией и колониями иногда возникали трения. Здесь их нет потому, что кафедра в полной мере реализовывала значение слова «метрополия», а не «патрополия». Ведь это отцам свойственно гневаться и злиться, а матери радостно взирают на успехи и мягко указывают на то, что им кажется неправильным.

Впрочем, замечу от себя, что после перестройки классической филологии стало легче дышать. В конце 80-х в отдельные школы вернулась латынь. Появился ряд гимназий и лицеев, обязательным для которых стало изучение древних языков уже на новых основаниях. Пусть таких гимназий пока не так много, ведь обучить всех школьников в наши дни латыни и древнегреческому - утопия. Зато на кафедру классической филологии МГУ многие абитуриенты приходят уже неплохо подготовленными. И все же...

Подвижники с филфака

- Своих первокурсников я воспринимаю, как подвижников, - говорит мне В.П. Завьялова. - У них по десять часов в неделю древнегреческого и столько же латыни. Да еще на первом курсе немецкий начинают изучать те, кто не учил его в школе. Но самое сложное, это, пожалуй, язык Эллады. В отличие от латыни, в средних учебных заведениях его начинают постигать единицы - очень уж он непрост. А мы со студентами уже на первом курсе должны пройти всю грамматику, потому что на втором они переходят к чтению древних авторов. На то, что в прежних гимназиях было отпущено три - пять лет, мы тратим лишь год. И если кто-то что-то в это время недоучит, будет «спотыкаться» об это всю жизнь. За основу мы берем известный учебник Вольфа, он очень интенсивный. Там практически до 60-го урока в каждой главе новый материал. Я бы и рада с учениками на чем-то остановиться подробнее, но нет времени. Ребята занимаются и домашним чтением, ведь их активный лексический запас должен быть в полтора - два раза больше тех трех тысяч слов, которые требуются для хорошего разговорного «нового» языка. Древнегреческая графика отличается от всего того, к чему мы привыкли, поэтому студентам нужно развивать зрительную память, и много писать на языке. Я не знаю, где еще, кроме нашей кафедры, почти что на каждом занятии проверяют тетради с домашними заданиями. Студенты в основной массе ведь считают, что университет - это вольница, и больше склонны рисовать в тетрадях рожицы и писать друг другу записочки...

- Наверное, не каждый способен так интенсивно работать над изучением древних языков?

- Да, 30 - 40 процентов первокурсников ежегодно отсеиваются, переводятся на русское отделение. Но бывают и другие случаи. Например, одна девушка поступила к русистам, а потом потратила очень много времени и сил на то, чтобы перейти к нам. Занималась прекрасно, поступила в аспирантуру, уже почти написала диссертацию... а защищать не стала. «Не могу больше жить на стипендию - тысячу рублей в месяц», - сказала она и ушла работать в какую-то фирму. Многие наши выпускники занимаются бизнесом. Ведь прошедшие школу кафедры классической филологии МГУ способны к аналитическому, логическому мышлению и систематическому труду. Быстро обучиться, например, маркетингу для них не проблема.

- Как же работа по специальности?

- И ей тоже, слава Богу, занимаются многие. Кафедра такая маленькая, что мы сами своих студентов трудоустраиваем. Постоянно поставляем педагогические кадры для трех медицинских институтов. Идут выпускники и в академические институты - например в Институт всеобщей истории, в Институт языкознания, Институт русского языка... Но кто-то находит себя и не в науке. Работают редакторами издательств, журналистами... Как, например, Денис Драгунский или Маша Филиппенко - автор «Вечерней Москвы» и телеведущая. Кстати, Маша успевает еще и в школе преподавать, несколько лет тому назад стала «Учителем года».

- И священниками некоторые ваши ученики становятся...

- Да, как вы слышали от Максима Козлова, он - один из 70 батюшек Москвы - выпускников МГУ. Около десятка из них - выходцы с нашей кафедры.

- Зачем нужен древнегреческий?

- В медицине половина терминов - латинские, половина - греческие. Множество греческих слов встречается и в разных областях науки - географии, геометрии, физике, искусствознании... А еще этот язык необходим для тех, кто занимается изучением русской словесности, ведь ее корни - в Византии. Именно поэтому я уже лет пятнадцать - двадцать веду годовой курс древнегреческого на русском отделении нашего филфака. Еще этот язык учат на философском факультете для того, чтобы читать и понимать труды древних авторов.

Что день грядущий им готовит?

Без древних языков не обходится ни одна наука. А значит, настоящий университет немыслим без кафедры классической филологии. И новоявленным вузам, расплодившимся по стране, как грибы, нечего на это ответить. Так что, хотя 70-летие и не такая солидная дата, тем не менее символично чествовать кафедру классической филологии в год 250-летия главного университета страны.

Это - своего рода ответ на последние пертурбации в сфере высшего образования. В наше время его рулевые иногда пугающе практичны - не наступили бы для древних языков времена Владимира Ильича!

- Еще много будет испытаний для классической филологии, да и для всех других гуманитарных наук, и еще достаточно они будут унижены, - сказала профессор Тахо-Годи. Ее слова прозвучали без патетики - кто-кто, а Аза Алибековна много чего пережила на своем веку.

Максим Козлов на юбилее напомнил слова одного из почетных профессоров МГУ, Святителя Московского митрополита Филарета Дроздова: «Не нужно колебать того, что прочно стоит, с тем, чтобы все эти волнения не обратить в разрушение». Настоятель храма св. Татианы заметил, что пока кафедра держится крепко, и пожелал ей того же в будущем. А нынешним ее ученикам сделал подарок - по предъявлении студенческого билета они смогут выбрать себе любую литературу на сумму 300 рублей в лавке храма св. Татианы.

Оптимистичный Николай Гринер заметил: «Вообще-то создание колоний предшествовало эпохе Золотого века. Хорошо бы, чтобы Болонский процесс падал на нас так же медленно, как Пизанская башня».

Грустные размышления на торжестве сменили два веселых спектакля - якобы неизданная трагедия Эсхила «Охотники» и «утраченная» комедия Плавта «Красная шапочка». Замысел и воплощение обеих пьес принадлежали нынешним студентам кафедры классической филологии. Режиссер постановки кандидат филологических наук Анна Новохатько тоже выпускница кафедры. Кстати, студенты вовсе не походили на книжных червей, высушенных непосильными трудами. На живых и артистичных юношей и девушек приятно было смотреть. И забавно, что в их костюмах сочетались такие элементы, как древние тоги (которые изображали белые простыни) и бабушкины очки. Народ покатывался со смеху, слыша возгласы вроде: «О, Зевс, великий Зевс! Внемли молитве внучки!» Хотелось бы, чтобы у жизнерадостных актеров в жизни и в карьере все сложилось удачно. Тогда и густое древо кафедры классической филологии будет цвести и зеленеть, не опасаясь ни бурь, ни других напастей.

Анна ЧЕПУРНОВА

К началу ^