Номер 09, 2012

Егор Дружинин: Искусство танца как искусство мыслить

Во взаимоотношениях зрителя и автора прекрасное рождается тогда, когда режиссер, хореограф или художник могут сочинить историю, похожую на сказку. Публика готова в придуманное поверить, вынося из воплощенного на сцене действа что-то свое. Театр нужен людям, чтобы видеть себя со стороны. Спектакль Егора Дружинина «Всюду жизнь!» – череда маленьких историй, сыгранных танцорами без слов. Несмотря на это мысль автора зритель понимает сразу. Примерно об этом говорил Егор Дружинин на одной из своих недавних встреч с молодежью в одной из студий телеканала «Дождь» в проекте «Mildberry inspiration». Рассуждения режиссера и хореографа чрезвычайно заинтересовали публику. Свою версию рассказанного маэстро я и хочу сейчас предложить читателям.

Недосказанность абстракции

– В мире выпускают сотни дипломированных балетмейстеров, оснащенных, имеющих за спиной школу, желание и амбиции. Но что построить с помощью этого? Целые балеты, спектакли посвящены настроению отдельно взятого человека, эмоции, изучению собственных технических возможностей.

Это абстрактное искусство. Абстрактное – ведь недосказанное, результат недопонятого лично мной как зрителем. Публике интереснее, осознав, к чему клонит автор, спорить с ним, соглашаться и не соглашаться, сопереживать героям, проклинать их, любить… Зрители заслуживают чего угодно, кроме мысли, что они так ограниченны, что не способны понять происходящее действо, – говорит Егор Дружинин.

Наследство мецената

Егор привел несколько живых примеров. Однажды на «вернисаже» карикатуристов ему хватило воспитания не осуждать увиденное. Оказалось, чтобы понять, о чем выставка, ее посетителям надо располагать огромными знаниями о моде.

– Но искусство же – для всех! – возражает хореограф.

В Америке Егор и его друзья посетили особняк мецената, завещавшего дом с предметами искусства государству. Устроители выставки решили не менять экспозицию, оставив все так, как было при хозяине.

В одной из комнат располагалась православная иконопись.

В следующей – классическое изобразительное искусство, дальше – футуристы, импрессионисты.

Сравнивая очередность расположения экспонатов в Эрмитаже, Егор напомнил, что, если уж там в первом зале все относится к эпохе Ренессанса, то в ближайших четырех залах располагается только Ренессанс.

Мы, его слушатели, в студии понимающе улыбнулись.

А в доме американского мецената последовательность эпох вначале вызвала у посетителей ощущение винегрета.

Потом хореограф и друзья поняли: хозяин хотел показать, как развивалась мысль художников от ранних произведений изобразительного искусства до наших дней.

В этом контексте стали понятны Малевич, Кандинский, Филонов. Пришло осознание, какой это прорыв, как человек учился работать с воображением, пользоваться техникой, что происходило с формой, геометрией, композицией.

Вечные ценности

Снисходительное отношение к зрителю не может сопровождать работу художника. Лозунг «Кому надо – тот поймет» не имеет отношения к настоящему искусству, он щит посредственного.

Не поспоришь с тем, что шедевры классического балета – классика потому, что достоинства очевидны и высоколобому балетному критику, и неискушенному зрителю. Они останутся такими всегда.

Комедии Шекспира – гениальные сценарии. Ими они будут сегодня и завтра.

Хореограф рассказал и о балете. У каждого спектакля свой сюжет. Классическая хореография – язык. Он изящен, но недостаточен, чтобы история была понятна до конца. Отсюда необходимость в жестах, костюмах, декорациях, либретто. Наличие мысли в танце определяет драматургия.

Остров Свободы

При помощи воображения поклонник хореографии Боба Фосса и Иржи Килиана перенесся на солнечную Кубу:

– Волею судеб вы попали на Остров Свободы и оказались в эпицентре латиноамериканских страстей. На Кубе все танцуют сальсу, меренге, самбу. Мой однокурсник оказался там по работе. Машина с русскими притормозила рядом с автобусной остановкой, где стояли кубинцы. В авто громко играла латиноамериканская музыка. Вся остановка тут же начала танцевать. (Щелкая пальцами и покачиваясь корпусом из стороны в сторону, Егор показал, как это было. Все засмеялись).

Машина уехала. Люди сразу перестали двигаться. В подобных людях танец живет. Но нет мысли! Это эмоции радости, которые невозможно сдержать, и чувственность, продиктованная инстинктами. Не случайно знакомиться мы идем не на симпозиум подледного лова и рыбалки, а в клуб, где люди танцуют и выпивают.

Часть танцующих людей выбрасывает адреналин, а другая часть транслирует мысль с конкретным чувственным подтекстом. Танец бьет в цель. Мысль эту, конечно, можно озвучить, но есть риск схлопотать пощечину. (Публика в студии опять смеется).

Танец – почти свадьба

В Америке русский хореограф учился в актерской студии Ли Страсберга. Задавали этюды, отрывки из пьес. Студенты-танцоры должны были сначала репетировать самостоятельно с назначенными партнерами. Егору в пару попалась девушка из Канады. Они танцевали американскую классику, отрывок заканчивался поцелуем. Пара отрепетировала, замечательно поцеловалась, показала сцену в классе. Так как все были приятелями, Егор предложил партнерше по студии пойти с ним и другими танцорами в клуб. Девушка, не восприняв идею как предложение свидания, сказала, что… пойти не может. Там ведь надо танцевать, а она… танцевать не готова!

Это Егору сказала девушка, с которой он поцеловался. Для нее танец – интимный, личный, очень важный аспект. На Западе так оно и есть. Танцевать – почти что свадьба!

Гений Игоря Моисеева

Лезгинка, исполненная на театральных подмостках, кроме эмоций задора, мужественности, демонстрации ловкости никакой мысли не несет. Как только в танце появляется намек на присутствие драматургии, он обретает дополнительный смысл и переходит в другую категорию. Это почувствовал гениальный хореограф Игорь Моисеев. Его гений подсказал, что, овладев кружевом хореографии народов мира, необходимо заставить номера жить, наполнив драматургией и характерами. Как только появились сюжеты, разыгранные персонажами, коллектив И. Моисеева превратился в балет, а репертуар стал частью сокровищницы русской сцены.

Так танцовщик, не утрачивая своего мастерства, становится для публики еще и актером. Драматургия в танце – порой эпизод, зарисовка, размышление, этюд, набросок, неоконченное предложение, но всегда – монолог художника. Когда спектакль состоит из таких внутренних разговоров персонажей, для Егора это определяет наличие мысли в танце.

В начале – Слово

Человек принадлежит к той национальности, на языке которой мыслит. Мы заключаем мысль в определенную языковую форму.

Вначале было Слово. Какой великий смысл заключен в простом постулате. Слово определяет принцип существования человечества!

Музыка, живопись, балет не нуждаются в речевом сопровождении. Но в своей современной форме они – результат творческой деятельности человека, формируются благодаря фантазии художника.

Автор, до того, как воплотить идею, обдумывает замысел, говорит сам с собой. То, что появляется из-под пера или кисти художника, превращается в ноты и танцевальные па, – разговор художника с публикой. В хореографии музыкального и драматического театра, балете и иных формах танцевальной и пластической выразительности Егор видит мысль художника в истории, которую зрителю рассказывает автор.

Всюду жизнь

Встреча со зрителями в студии завершилась рассказом танцора, хореографа, актера Егора Дружинина о своем спектакле.

Хочется напомнить, что он начал сниматься в кино в одиннадцать лет, сыграв в фильме «Приключения Петрова и Васечкина». Будучи взрослым, работал в мюзиклах «Чикаго», «12 стульев», «Любовь и шпионаж», «Продюсеры». И, наконец, пришел к собственному проекту.

В спектакле «Всюду жизнь!» (RU ARTS PROJECT) стал автором идеи, сценаристом, режиссером-постановщиком, хореографом. Артисты мюзикла и драматического театра в его спектакле рассказывают публике историю о людях вне времени и пространства под музыку Горана Бреговича, инструменталистов и ансамблей Max Raabe & Palast Orchestra, Fanfare Ciocarlia, Angelo Debarre Quartet и других.

Из декораций на сцене – тазы для стирки, табуреты, радиола. Герои – своеобразные «маски русской комедии дель арте»: мужики навеселе, бабы в ярких платьях. Танцуя, они плачут и смеются, и, всматриваясь вдаль, ждут перемены в судьбе и счастья.

– Артисты существуют на уровне внутреннего диалога, хотя не произносят ни слова. Нет литературной первоосновы, единого сюжета. Это череда маленьких историй, объединенных единым местом действия и персонажами. Некое местечко, в котором живут женщины. Их много, а мужчин нет.

Ощущение прошедшей войны, пронесшейся революции.

Через селение не ходят поезда и не летают самолеты. Каждый день женщины выходят на дорогу и пристально смотрят, не замаячит ли кто-нибудь на горизонте.

Появляются четыре мужчины. Трое из них из этого селения, их ждут. Каждого уводит жена, невеста, подруга. Один же из четверых случайно проходил мимо. Мгновенно внимание оставшихся женщин переключается на него.

Персонажи готовы хитрить, раздирать душу в клочья, умолять, защищать свое с оружием в руках, чтобы избавиться от одиночества.

Почему-то публика, выходя после спектакля, благодарит за то, что он дарит надежду. Зрители проецируют себя на тех героев на сцене, сравнивают, думают.

Персонажи узнаваемы, действия их ясны. Зрители, пересказывающие сюжет спектакля, часто говорят: «Он пришел и сказал: «Почему ты сейчас к моей девушке подошел? Это моя девушка!».

На самом деле на сцене никто вслух не говорит. Как только у артиста рвется внутренний монолог, внимание зрителей переключаются на другого актера, продолжающего говорить внутренне. Артисты мыслью живут внутри, словом себя подвигают на что-то, добиваются этого на сцене.

Слово – сюжет. Мы рассказываем его словами. Действие, двигающее сюжет, и есть драматургия. Она может передать в танце любое настроение, философию, историю.

Александра Ракова

Отзывы о спектакле

Народный артист России Дмитрий Харатьян:

– «Всюду жизнь!» – еще одна блистательная победа Егора Дружинина с его труппой замечательных артистов. Они покоряют вершины жанра трагикомедии, причем в классическом театре, где средство выражения – тело артиста. «Всюду жизнь!» заставляет плакать, смеяться, сопереживать,.. задумываться о смысле жизни любви и вечности.

Заслуженная артистка России Нонна Гришаева:

– Поймала себя на мысли, что на протяжении всего часа, что идет спектакль, все сидели с улыбкой на лице. Самое дорогое и ценное, когда нескучно и хочется смотреть еще и еще! Потрясающая актерская и танцевальная работы!

Заслуженный мастер спорта России, фигурист Илья Авербух:

– Спасибо Егору Дружинину за великолепный спектакль! Спасибо команде, которая с ним работает!

Заслуженная артистка России Юлия Рутберг:

– Егору удалось создать особый язык, понятный каждому. В спектакле много взаимоотношений, конфликтов. Изысканно, умно, изящно, артистично.

Заслуженная артистка России Екатерина Гусева:

– Это и Брегович, и Феллини, и Кустурица, и «Тихий дон», и Монмартр, и слезы, и смех, и любовь, и смерть... Очень талантливо!

Писатель, сценарист Юлия Набокова:

– Мастерство актеров заслуживает высокой оценки… Происходящее на сцене увлекает развитием темы, неожиданностями, энергетикой,.. тем, как проявляются характеры героев в разных обстоятельствах. Это как раз то, чему нас учили на сценарных курсах: характер проявляется не в разговорах, а в действии. Спектакль «Всюду жизнь!» можно рассматривать как мастер-класс для писателя и сценариста по созданию характеров.

Народная артистка России Лариса Долина:

– Показать языком танца эмоции мог только талантливый человек, такой, как Егор Дружинин!

Народная артистка России Марина Зудина:

– Спектакль очень студийный. Ощущение, что вернулась в студенчество. От актеров исходит позитивная энергетика... Играют с удовольствием, и это передается в зал. Найдены… запоминающиеся образы… Присутствуют юмор, ирония, светлая грусть. После таких спектаклей легче на душе.

К началу ^