Студенческий меридиан
Журнал для честолюбцев
Издается с мая 1924 года

Студенческий меридиан

Найти
Рубрики журнала
40 фактов alma mater vip-лекция абитура адреналин азбука для двоих актуально актуальный разговор акулы бизнеса акция анекдоты афиша беседа с ректором беседы о поэзии благотворительность боди-арт братья по разуму версия вечно молодая античность взгляд в будущее вопрос на засыпку встреча вузы online галерея главная тема год молодежи год семьи гражданская смена гранты дата дебют девушка с обложки день влюбленных диалог поколений для контроля толпы добрые вести естественный отбор живая классика загадка остается загадкой закон о молодежи звезда звезды здоровье идеал инженер года инициатива интернет-бум инфо инфонаука история рока каникулы коллеги компакт-обзор конкурс конспекты контакты креатив криминальные истории ликбез литературная кухня личность личность в истории личный опыт любопытно мастер-класс место встречи многоликая россия мой учитель молодая семья молодая, да ранняя молодежный проект молодой, да ранний молодые, да ранние монолог музей на заметку на заметку абитуриенту на злобу дня нарочно не придумаешь научные сферы наш сериал: за кулисами разведки наша музыка наши публикации наши учителя новости онлайн новости рока новые альбомы новый год НТТМ-2012 обложка общество равных возможностей отстояли москву официально память педотряд перекличка фестивалей письма о главном поп-корнер портрет посвящение в студенты посмотри постер поступок поход в театр поэзия праздник практика практикум пресс-тур приключения проблема прогулки по москве проза профи психологический практикум публицистика путешествие рассказ рассказики резонанс репортаж рсм-фестиваль с наступающим! салон самоуправление сенсация след в жизни со всего света событие советы первокурснику содержание номера социум социум спешите учиться спорт стань лидером страна читателей страницы жизни стройотряд студотряд судьба театр художника техно традиции тропинка тропинка в прошлое тусовка увлечение уроки выживания фестос фильмоскоп фитнес фотокласс фоторепортаж хранители чарт-топпер что новенького? шаг в будущее экскурс экспедиция эксперимент экспо-наука 2003 экстрим электронная москва электронный мир юбилей юридическая консультация юридический практикум язык нашего единства
От редакции

Выпуском  журнала занимался коллектив журналистов, литераторов, художников, фотографов. Мы готовим рассказ о  коллегах и  об их ярких, заметных публикациях.

А сейчас назову тех, кто оформлял СтМ с 1990-х до 2013-го.

Главный художник Александр Архутик,
мастер компьютерного дизайна Алексей Колганов
и фотограф Игорь Яковлев.

Большая часть обложек и фоторепортажей – творческая работа Игоря Яковлева.

Надеюсь, что нам удастся представить Вам  увлекательную историю создания и деятельности  СтМ.

Юрий Ростовцев, гл. редактор
«Студенческого меридиана», журнала,
которому я с удовольствием служил
с 1977 по 2013 годы.

Наши партнеры










Номер 05, 2012

«Но створки не распахивались врозь...»

Ирина играла и играет (!) Шнитке. Концерты его памяти в Америке, Германии, Москве... Они не расставались при жизни. Она с ним и после его ухода...
Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
мы дверь себе – работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
и черным ходом в будущее вышли.
Строки любимого ими Иосифа Бродского очень точно передают состояние этих двух душ.

Творец, как известно, существует в двух ипостасях: в своем творчестве и как простой обыватель. Как обыватель он живет в предложенных судьбой обстоятельствах, проявляющих его человеческую сущность. Как творец он сам создает новый мир, новую реальность и тем самым трансформирует свою, казалось бы, предначертанную судьбу. Как правило, они, творец и обыватель, существуют, находясь на грани двух миров как бы розно, не соприкасаясь, но способны слышать и чувствовать эти миры. В быту Шнитке был скромным, стеснительным, и признавался, что любит просто жить. Без философии. Философом он становился в музыке.

Вспоминает виолончелист и автор «Бесед с Альфредом Шнитке» Александр Ивашкин: «Он мог шутить, быть абсолютно земным, но если задашь ему какой-то вопрос касательно его музыки или, скажем, литературы, философии, он вдруг становился совсем другим. Взгляд становился другим! И он начинал говорить так, как будто это говорит не он, а... кто? Или что?». Это же ощущал и сам композитор: «Музыка мною не пишется, а улавливается». Откуда? Этому размышлению посвящена одна из его статей «На пути к воплощению новой идеи». А в одном из интервью признался, что музыка – это содержание его жизни. Иными словами, жизнь его была подчинена музыке, творчеству и... опять – только музыке.

Есть авторы, чье имя ассоциируется только с одним произведением. Например, «Божественная комедия» – с Данте, а «Дон Кихот» стал синонимом Сервантеса. Шнитке относится к другой категории – каждое его отдельное произведение не представляет с исчерпывающей полнотой все его творчество, а является только фрагментом, порой блистательным. Таким, как Первая симфония, кантата «История доктора Иоганна Фауста» или опера «Дезуальдо». Да и сам Шнитке подтверждал это. На вопрос, как вы работаете, он ответил: «Как обычно, над многими вещами сразу. Одни только начал, а другие близятся к завершению».

А его музыка для кинофильмов! Казалось бы, с горних музыкальных высот и вниз... на землю бренную. Но послушайте, что об этом говорит Родион Щедрин: «Я в этом не вижу совершенно ничего плохого. То же самое делали Прокофьев и Шостакович... Поле для эксперимента огромное! Это необычайно возбуждает мозг, я же сам много работал в кино. И потом Шнитке ведь почти всю свою киномузыку использовал в своих сочинениях».

Да, нельзя выбрать в творчестве Шнитке одно произведение, чтобы не нарушить единого целого. Он создал оперы, балеты, оратории, симфонии, инструментальные концерты – он создал целую «музыкальную Вселенную», которую с полным правом называют «Вселенной Шнитке».

Вход в эту Вселенную – для посвященных. Она сложна, ибо ей «открывались глубины мирового зла и фаустовские соблазны века», и одновременно ясна. Это музыка нашей жизни, трагичной, полифоничной. Она широко известна во всем мире.

Альфред ШниткеНо для большинства Альфред Шнитке все-таки остается непонятным. Некоторые музыковеды считают, что его музыка напоминает философию Шопенгауэра: «Человек приходит в Мир, имея Волю, но не имея возможности осуществить ее. Вся его жизнь цепь мучений... Вечная борьба сильного человека без надежды когда-либо победить. Не обстоятельства: саму жизнь». Что же, сам Шнитке ответил на это:

«В истории человечества никогда не наблюдалось движения от худшего к лучшему. Но если бы не было надежд на улучшение, не было бы и самой жизни. Каждое из человеческих поколений стремилось – притом не с холодным сердцем, но в высшей степени настоятельно – наконец-то воплотить сокровенную мечту в жизнь. Иногда складывалось впечатление, будто это удалось. А затем все снова оказывалось лишь иллюзией. Однако без такого постоянного отодвигания в будущее недостижимого в реальности исторического горизонта жизнь дальше была бы невозможна».

Шнитке порой заглядывал в такие глубины, так далеко за горизонт, что, говорит духовник композитора отец Николай, Господь его останавливал. И очень жестко. Ибо существуют запретные для человека области, куда он не имеет права заглядывать. Помните Скрябина, его болезнь и смерть? Шнитке «предупреждали» несколько раз. Не случайны его инсульты. Он сопротивляется: «Все равно нужно приблизиться к тому, что ухватить не удается». После тяжелейшей болезни осенью 1985 года Шнитке говорит о «втором круге» своей жизни: «Сейчас для меня каждый день – это очень большой срок, который вмещает очень много». Другой становится его музыка: с одной стороны – строже, аскетичнее, с другой – еще мощнее.

Отец Николай уверен: «Альфреду было многое открыто, слух необычайный. Такой человек может и должен проникнуть до самого дна. В его музыке разверзаются такие страшные бездны, как будто зло торжествует – и вдруг необычайная ясность: словно человек держится за ризу Христову».

Мы так много говорим о музыке Шнитке, что естественно возникает вопрос: а кто он? Откуда появился этот человек, у которого в глазах (по выражению одного из его учеников) духовная жизнь тысячелетий? Кто-то называл его «человеком ХVI века», а кто-то, напротив, – марсианином. Друзья звали его Альфом, а православный священник отец Николай дал ему имя Алфей.

Так кто же он? Он и сам так и не смог объяснить: «Самая большая тайна сам человек, и он ее разгадать не может». Не сможем и мы, а потому приведем некоторые факты его биографии.

Альфред Гарриевич Шнитке родился 24 ноября 1934 года в городе Энгельсе, центре Республики немцев Поволжья. Отец – еврей, приехавший из Германии, мама – немка. Вспоминал, что в детстве его дразнили за еврейский нос и немецкую фамилию. Вопрос национальной идентификации переживал болезненно: «На мне висят три проклятия, – говорил он режиссеру Гедрюсу Мацкявичюсу, – во-первых, я – еврей, во-вторых, я – немец. Представляете, что во время войны могло быть страшнее: быть немцем и быть евреем? Я ощутил на себе эту двойную проклятость... Но после войны я поехал в Польшу, там я понял, что на мне – три проклятия: я – немец, я – еврей и я – из Советского Союза. На том и успокоился».

Сегодня, когда национальный вопрос неожиданно остро встал в России, интересно предостережение Шнитке: «Если все будут гордиться своей национальностью, возникнет столкновение взаимонаправленных неприятий. Для меня эта проблема очень сложна». И объясняет, почему: «По музыкальной традиции я принадлежу к русской культуре, в творчестве ощущаю причастность к немецкой крови, меньше – к еврейской, но и это не могу сбрасывать со счетов. По вероисповеданию я христианин-католик и без осознания всего этого не мог бы состояться как композитор». И кратко резюмировал: «Полунемец, полуеврей, родина которого – Россия».

Да, его духовная жизнь была «охвачена русским языком», и тем не менее Томаса Манна (в 50-е годы он еще не был полностью переведен на русский язык) Альфред перечитывал на немецком языке (а его и на русском читать непросто). И, как говорят специалисты, современную композиторскую технику «штудировал» по роману «Доктор Фаустус» и по воображаемым произведениям героя-композитора Адриана Леверкюна, увлеченного додекафонией Арнольда Шёнберга, вошедшего в историю музыки ХХ века как создатель додекафонной системы композиции. Это каким же гипнотическим воздействием обладало творчество Манна, что Шнитке предпочел реальному композитору Шёнбергу воображаемого Леверкюна?!

В поисках самого себя Шнитке много путешествовал. Был период, когда ему казалось, что : «Мне нет дома на земле, я это понял». Совсем, как Марина Цветаева: «Всяк дом мне чужд...». Его земная неприкаянность, возможно, и определила универсальность музыки, признанной во всем мире. Но совершенно очевидно, что это делало его порой абсолютно одиноким человеком. Но то было метафизическое одиночество. В реальной жизни, как приватный человек, он был счастлив. У него была семья. И главное – была Ирина.

Еще пятилетним ребенком, играя в «дочки-матери», она называла «своего мужа» Альфредом. Это вызывало недоумение у взрослых, ибо подобного имени не было в их кругу. Ирина выросла, окончила десятилетку при Ленинградской консерватории и уехала в Москву. Девушка мечтала учиться у выдающегося пианиста и педагога Якова Флиера. Увы, прекрасно сдав экзамен по специальности, она получила двойку по гармонии. Поиски педагога-репетитора привели к Альфреду Шнитке. В «Докторе Фаустусе» мы читаем: «Над гармонией я зеваю, зато контрапункт меня оживляет». Таким контрапунктом ее жизни и стала встреча со Шнитке. Но Альфред ей поначалу не понравился. Он не был высоким и стройным красавцем. К тому же он был женат.

Шнитке жил в коммуналке, в небольшой комнатке с женой, тещей и бабушкой жены. Обычная советская забубенность. Занятия продолжались два месяца, а потом Альфред предложил Ирине сходить на концерт, предварив это словами: «Пусть вас не волнует мое положение, я сегодня же перееду к родителям». И переехал. Не будем подробно описывать все перипетии его развода и их встреч-невстреч. Все закончилось свадьбой. «С утра, перед тем как ехать в загс на регистрацию, помчались брать напрокат посуду, своей у нас в нужном количестве не было, – вспоминает Ирина Федоровна. – Там, где эту посуду давали, была огромная очередь, и вернуться назад, переодеться мы не успевали. И сразу поехали в загс, в платье, в котором я бегала на лекции, а Альфред вообще небритый».

Мы подошли к трудной теме: муж и жена. Мы уже знаем то, чего еще не знали молодожены. Он – гений. А может гений быть хорошим мужем, заботливым, погруженным в быт, домашние хлопоты? Нет. Творец погружен в свой мир, далекий от жизненных проблем. Вы можете себе представить Пушкина моющим посуду, или Моцарта стирающим детские пеленки? Вы возразите: «А Толстой пахал». Верно, пахал, но не занимался повседневным, нудным, убивающим творческие порывы домашним бытом. Он был барином, он мог себе позволить иногда быть пахарем. Всю ответственность за семью, за детей, за хозяйство несла на своих плечах Софья Андреевна. Да, именно жена, а не эфемерное создание Муза, стоит за спиной гения. Так кто она, жена гения? «Солнечная Сольвейг» или повариха? Горничная? Прислуга?

Жена – аноним гения. Ее поддержка и вдохновение, ее преданный труд скрыт от постороннего глаза. А гений охотно принимает этот дар. Принимаем его и мы, почитатели гения, считая, что жена – имя прилагательное. Мы забываем, что она – живой человек со своими устремлениями в жизни. Жизнь сделала ее спутницей великой личности, и трудно сказать, награда это или испытание на прочность духа и чувств. Естественно возникает вопрос: может ли женщина, сама обладающая большими способностями, раствориться в другой судьбе, отказаться от собственной, творческой карьеры? Оказалось, может.

Жить с ним было нелегко. Ирина Федоровна вспоминает: «Я всю жизнь была виновата во всех несчастьях. Я отвечала и за Союз композиторов, и за нечестных людей. Он приходил домой мрачный, бросал портфель – значит, что-то случилось. А потом оттаивал. Извинялся». И любовно-грустно: «Легко ли было жить со Шнитке? Легко. Идет дождь. Кто в этом виноват? Конечно, я...».

Незадолго до свадьбы он поставил условие: «Мы с тобой расстанемся, если ты будешь мне мешать работать». Принято. Поняла его полнейший уход в музыку: « Иногда он меня просто не слышал, – вспоминает жена композитора. – За инструментом муж мало работал, а сочинял за столом, потому что слышал музыку внутренним слухом».

Ирина мечтала стать пианисткой, а стала педагогом: «У нас был рояль на двоих. Альфред заканчивал работу и выходил из комнаты со словами: «Рояль твой». Я играла Шостаковича, Рахманинова – но это мешало ему сосредоточиться. И я перестала играть. Я ничем не жертвовала, просто так решила».

Она могла концертировать. Но Альфред не выносил одиночества: «Как-то раз я уехала на гастроли в Сибирь, и Альфред устроил скандал. Сказал, что не может сочинять, когда меня нет рядом. И что я должна или уйти, тогда он сможет перестроиться, или не уходить никогда. В результате я начала заниматься домом... Гвозди в нашем доме тоже забивала я».

И только спустя 15 лет он силой заставил ее сесть за инструмент: «Говорил, что чувствует – меня грызет то, что я не состоялась, и хочет, чтобы я выступала». Конечно, им руководило чувство вины перед талантливой женой. А, может быть, предчувствие своего ухода? Ведь перед свадьбой сделал еще одно предупреждение: «У меня будет инсульт. Это – тяжело». «Ничего, – сказала она. – Я выдержу». Никакой мистики не было – его близкие страдали этим недугом.

Она выдержала все. Он лежал в коме. Без слов. Без движения. А она читала ему Бродского:
Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос.
Я вижу не то, во что ты одета, а ровный снег.
И это не комната, где мы сидим, но полюс;
плюс наши следы ведут от него, а не к.

Она вытащила его из кромешного ада двух инсультов. Третий стал роковым. Альфред Шнитке скончался 3 августа 1998 года. Жизненное странствие завершилось. Его тело предано земле на московском Новодевичьем кладбище.

Ирина Федоровна скупа на интервью. Удивляется, когда говорят, что с годами любовь проходит: «Мне жаль таких людей». Признаться, мне тоже. Хотя нельзя не согласиться и с Бродским:
Любовь сильней разлуки,
но разлука длинней любви.

В случае с Ириной Федоровной это так. Но опять приходит на помощь поэзия. И опять так любимого ими обоими Иосифа Бродского: «В прошлом те, кого любишь, не умирают!».

Ирина Шнитке теперь много концертирует. Как когда-то замечательная пианистка Клара Вик играла музыку своего великого мужа Шумана, так и Ирина Федоровна играет Шнитке. По всему миру. А когда возвращается в Москву, приходит в их комнату и, по Бродскому:
Она сидит у окна, завернувшись в шаль.
Пока существует взгляд, существует даль.
Всю комнату заполнил рояль...
Рояль хранит музыку Шнитке.

Анна БЕЗЕЛЯНСКАЯ

 


К началу ^

Свежий номер
Свежий номер
Предыдущий номер
Предыдущий номер
Выбрать из архива