Студенческий меридиан
Журнал для честолюбцев
Издается с мая 1924 года

Студенческий меридиан

Найти
Рубрики журнала
40 фактов alma mater vip-лекция абитура адреналин азбука для двоих актуально актуальный разговор акулы бизнеса акция анекдоты афиша беседа с ректором беседы о поэзии благотворительность боди-арт братья по разуму версия вечно молодая античность взгляд в будущее вопрос на засыпку встреча вузы online галерея главная тема год молодежи год семьи гражданская смена гранты дата дебют девушка с обложки день влюбленных диалог поколений для контроля толпы добрые вести естественный отбор живая классика загадка остается загадкой закон о молодежи звезда звезды здоровье идеал инженер года инициатива интернет-бум инфо инфонаука история рока каникулы коллеги компакт-обзор конкурс конспекты контакты креатив криминальные истории ликбез литературная кухня личность личность в истории личный опыт любовь и муза любопытно мастер-класс место встречи многоликая россия мой учитель молодая семья молодая, да ранняя молодежный проект молодой, да ранний молодые, да ранние монолог музей на заметку на заметку абитуриенту на злобу дня нарочно не придумаешь научные сферы наша музыка наши публикации наши учителя новости онлайн новости рока новые альбомы новый год НТТМ-2012 обложка общество равных возможностей отстояли москву официально память педотряд перекличка фестивалей письма о главном поп-корнер портрет посвящение в студенты посмотри постер поступок поход в театр поэзия праздник практика практикум пресс-тур приключения проблема прогулки по москве проза профи психологический практикум публицистика путешествие рассказ рассказики резонанс репортаж рсм-фестиваль с наступающим! салон самоуправление сенсация след в жизни со всего света событие советы первокурснику содержание номера социум социум спешите учиться спорт стань лидером страна читателей страницы жизни стройотряд студотряд судьба театр художника техно традиции тропинка тропинка в прошлое тусовка увлечение уроки выживания фестос фильмоскоп фитнес фотокласс фоторепортаж хранители чарт-топпер что новенького? шаг в будущее экскурс экспедиция эксперимент экспо-наука 2003 экстрим электронная москва электронный мир юбилей юридическая консультация юридический практикум язык нашего единства
От редакции

Выпуском  журнала занимался коллектив журналистов, литераторов, художников, фотографов. Мы готовим рассказ о  коллегах и  об их ярких, заметных публикациях.

А сейчас назову тех, кто оформлял СтМ с 1990-х до 2013-го.

Главный художник Александр Архутик,
мастер компьютерного дизайна Алексей Колганов
и фотограф Игорь Яковлев.

Большая часть обложек и фоторепортажей – творческая работа Игоря Яковлева.

Надеюсь, что нам удастся представить Вам  увлекательную историю создания и деятельности  СтМ.

Юрий Ростовцев, гл. редактор
«Студенческого меридиана», журнала,
которому я с удовольствием служил
с 1977 по 2013 годы.

Наши партнеры










Номер 12, 2004

ГРАЖДАНЕ НАЧАЛЬНИКИ!

Установка в Петрозаводске памятника Юрию Андропову, естественно, не могла не пройти незамеченной, дав повод для самых противоречивых комментариев. Профессиональные правозащитники увидели в таком событии чуть ли не тень печально известного 37-го года. Политики-державники наоборот разглядели за памятником зарю возвращения страны к основам правопорядка и к политике патриотизма. Такое смущение умов – лишнее доказательство того, что в России спецслужбы не столько инструмент, сколько социально-исторический фактор.

Между тем памятник-то ставили не Андропову, руководителю КГБ в течение почти пятнадцати лет, а скорее карельскому деятелю, стартовавшему из местных топей на высшую ступеньку партийной советской иерархии. Вообще-то руководителям же ВЧК – ОГПУ – НКВД – КГБ с памятниками, мягко говоря, не везло. Тем не менее целесообразно немного отойти от канвы нашего повествования и коснуться еще одного аспекта проблемы. Роли политических фигур руководства в недавней истории нашей разведки.

 Забытые имена

Немногие сейчас вспомнят, что и «железный Феликс» долгие годы был почти в забвении, и вспомнили об организаторе советских спецслужб, как ни парадоксально, после того самого XX съезда КПСС, разоблачившего в разумных пределах культ личности Сталина и ставшего идеологической иконой для так называемых шестидесятников. Именно тогда, когда часть кадровых чекистов еще отбывала срока за «пособничество агенту двадцати иностранных разведок Берии», а другая спешно покидала Лубянку, опасаясь оказаться «козлами отпущения» за уже ставшие известными грехи дяди Джо, и понадобился команде Н. Хрущева некий авторитет-спецслужбист, рыцарь революции, не успевший замазаться в партийных и военных чистках тридцатых годов.

Тут-то и вознесли в прямом смысле на пьедестал напротив «Детского мира» и старого здания КГБ многометровую статую аскета Феликса Эдмундовича. Простояла она, неплохо организуя в архитектурном смысле перспективу от Охотного ряда до Лубянской площади, до августа 1991-го, когда на волне нашей августовской революции вдохновленные обороной Белого дома массы, подогнав кран, стащили Дзержинского с постамента. Через некоторое время городские власти сочли за благо ликвидировать и сам постамент, на который досужие правдолюбцы то крест водружали, а то для пущего эффекта сажали молодца в казачьей форме.

Кстати, столичный мэр Юрий Лужков не побоялся вызвать огонь на себя, предложив памятник Феликсу, сосланный ныне в парк у Дома художника, восстановить на прежнем законном месте. Исходил при этом Юрий Михайлович из двух очевидных вещей. Во-первых, Дзержинский возглавлял не только ВЧК, но значительную часть хозяйственного комплекса страны, будучи председателем ВСНХ РФ. Причем в самые трудные восстановительные годы. Ликвидировал паралич на железных дорогах, грозивший колапсом всей России. Словом, имеет перед страною вполне очевидные заслуги, никак не связанные с жесткостью ночных чекистских обысков и ссылкой интеллигенции на Соловки. А во-вторых, памятник действительно был удачным архитектурным компонентом центра города. В конце концов, даже большевики не тронули конную статую нелюбимого Николая Первого, понимая, что она организует пространство Исакиевской площади.

Так или иначе, но Дзержинского на площадь пока не вернули. Хотя, справедливости ради, можно напомнить, что его память и память его преемника Вацлава Менжинского отмечена почтовыми марками.

Другим хозяевам просторного кабинета на втором этаже известного здания на Лубянской площади повезло меньше. Генрих Ягода, Николай Ежов, Виктор Меркулов, Лаврентий Берия - один за другим оказались скрытыми врагами трудового народа и были награждены высшей мерой пролетарской защиты - расстрелом.

Заместитель Берии Иван Серов правильно понял политику партии в момент ареста своего шефа и, естественно, занял его место. Но затем стал разменной фишкой в большой политической игре и был перемещен в ГРУ. Там-то Серова ждало полное фиаско, связанное с фигурой его ближайшего сотрудника В. Пеньковского, оказавшегося не мнимым, а настоящим вражеским агентом. Но рассказ о разоблачении одного из самых ценных западных агентов еще впереди.

Затем в доме на Лубянке ненадолго поочередно воцарялись бывшие первые секретари комсомола А. Шелепин и В. Семичастный, сочтенные уже Л. Брежневым слишком ненадежными, связанными с возможной фрондой в самом Политбюро ЦК КПСС. И только Андропов, прозванный кадровыми сотрудниками КГБ «Ю.В.», остался там надолго. Но в этом ли загадка «Ю.В.»?

Без роду без племени

Биография Андропова полна белых пятен и парадоксов. И естественно, дала повод для многих легенд и мифов. Первая загадка - родители. В официальных биографиях Юрий Владимирович писался «сиротой», хотя спецслужбы, еще со сталинских времен просвечивавшие его, как любого номенклатурного выдвиженца, не могли не знать его этнических и социальных корней. Биографические апокрифы утверждают, что фамилию Андропов взял себе отец будущего генсека, польский еврей, действительно рано умерший и оставивший сына на руках матери-учительницы. Косвенно такую деталь, которой Андропов явно стыдился, подтвердил и Михаил Горбачев в беседе со своим ближайшим помощником Болдиным. Если верить одному из гекачепистов, то первый и последний президент СССР так объяснил вполне благожелательное отношение Запада к советскому генсеку с чекистским прошлым: «Он полукровка, а они своих не сдают!»

Еще один андроповский парадокс заключается в том, что на вид самый интеллигентный член брежневского политбюро никогда не был испорчен не только высшим, но фактически и полным средним образованием. За его спиной было рыбинское речное училище, а диплом о высшем образовании Ю.В. получил уже в ранге секретаря ЦК. Причем, как не трудно догадаться, именно получил и с поклоном.

Об этих деталях можно было бы всуе и не упоминать, если бы они не отражали некий врожденный андроповский талант к скрытости, застегнутости, к окружению своей персоны аурой таинственности. Известно, что после партийно-комсомольского этапа своей карьеры в Карелии, тогда еще Карело-финской ССР, молодой Андропов переехал из Петрозаводска в Москву вместе со своим покровителем О. Куусиненом, которого, как утверждает легенда, в начале финской войны Сталин готовил к занятию поста главы социалистической Финляндии. Но прибалтийский вариант не прошел.

Затем международный отдел ЦК, работа советским послом в Венгрии в критические месяцы подавления, как долгие годы было принято говорить, выступления тамошней контрреволюции. Кабинет секретаря ЦК, занимавшегося соцстранами и братскими компартиями. И наконец, пост председателя КГБ при Совмине СССР. В последствии Андропов добьется ликвидации формулировки «при Совмине СССР», значительно подняв ранг и положение своего учреждения. Но, тогда в 1967 году, Брежнев, видимо, рассматривает Ю.В. в качестве несамостоятельной, целиком от него зависимой, а потому вполне надежной фигуры для Лубянки.

Многочисленные мемуаристы из числа кадровых сотрудников вспоминают нынче, что Андропов пришел в комитет, прежде всего, как партийный функционер, не желавший даже поверхностно вникать в специфику разведки и контрразведки. Все оперативные вопросы он переложил на своих многочисленных заместителей, а сам продолжал варить в кремлевском котле, участвуя в многочисленных интригах политбюровской геронтократии. И главное, демонстрируя бесконечную преданность первому лицу - Брежневу.

В целом для «конторы» такой статус верховного вождя имел свои и плюсы и минусы. Впервые со времен Берии председатель КГБ вошел в политбюро, да еще и получил звание генерала армии. В результате на систему пролился «золотой дождь»: новый комплекс зданий для внешней разведки в Ясенево с бассейном и спортзалом, численность ПГУ, по некоторым данным, достигла двенадцати тысяч человек, а общая численность рядов КГБ - аж четырехсот тысяч. Значительный рост зарплат и социального пакета. Открытие новых резидентур, включая даже страны, где не было советского посольства. Увеличение квот для «подкрышников», то бишь кадровых сотрудников, работающих под прикрытием - в корпунктах газет и ТВ, в торгпредставах, представительствах общественных организаций, в бюро «Аэрофлота».

Долгое время считалось, что заграничные корпункты «Правды» были закрыты для «легализации» разведчиков, дабы, мол, не компрометировать орган ЦК КПСС в случае провала очередного «подкрышника». При Андропове в разумных пределах и от такого правила отступили. Заодно при таком покровительстве разведка легко отбивалась от попыток журналистских начальников вернуть штатским перьям некоторые «погонные» места в корпунктах.

Уж как после предательства в Японии майора Левченко, работавшего в Стране восходящего солнца корреспондентом «Нового времени», руководство еженедельника обосновывало необходимость передать хотя бы на время, по соображениям восстановления реноме издания эту должность просто журналисту, но броню Лубянки пробить не удалось.

Политбюровский статус позволял Андропову развязывать «узлы» и в отношениях с коллегой Громыко, часто ревновавшего разведчиков, действовавших, по его мнению, чересчур активно на мидовской поляне.

С другой стороны, комитет все больше пронизывался духом партийно-комсомольской бюрократии, в его ряды активно вливались «политические» кадры, для которых длительная загранкомандировка «по линии КГБ» выглядела скорее поощрением от ЦК, чем серьезной разведывательной миссией.

Нынче многие кадровые разведчики открыто говорят о начале загнивания «конторы» при Андропове, при котором на выездные места стали активно продвигать многочисленных родственников сильных мира того. Многоходовые интриги председателя, его особые отношения с номенклатурой оборачивались для резидентур в самых престижных, а потому сложных странах утяжелением «человеческого балласта», ростом числа неприкасаемых сотрудников, отправленных на Запад фактически на «откорм». Их за глаза называли «чтецами газет», из которых они открыто черпали свои справки и телеграммы в Центр, но поделать с сынками ничего не могли.

Одновременно комитет все в большей степени стал обслуживать интересы одного человека, главного андроповского покровителя - Брежнева. Генерал Кеворков стал невольно свидетелем одного телефонного разговора Брежнева с Андроповым, в ходе которого генсек полушутя замети: «Что-то Шелест с Подгорным (тогдашние члены политбюро - Прим. ред.) вместе на охоту зачастили, ты, Юра, разберись». Шутка начальника, как известно, приказ для подчиненного. Боязнь заговоров постоянно витала в Кремле, и Андропов был одним из вдохновителей этой фобии.

Это в значительной степени сказывалось и на заданиях, которые Центр посылал резидентурам. Разведчикам приходилось все чаще ночами подъезжать к правительственным зданиям стран НАТО, военным штабам, дабы посчитать горящие в темноте окна и количество оставленных в поздний час машин сотрудников. По этим косвенным признакам в Москве намеревались вычислить: не готовит ли враг ядерное нападение на страны социализма. Тем не менее и в эту сложную эпоху, накануне смены вех наша разведка осуществляла успешные вербовки, а заодно разоблачала агентов в собственных рядах. Но об этом в следующем материале.

 Павел ЕРМИШИН


К началу ^

Свежий номер
Свежий номер
Предыдущий номер
Предыдущий номер
Выбрать из архива