Номер 08, 2011

Есть ли будущее у поэзии?

Несколько лет в РГГУ проходит Московский фестиваль университетской поэзии. По итогам фестиваля выпускается альманах «День открытых окон» со стихами участников. А на самом фестивале помимо поэтических выступлений действуют круглые столы. Один из вопросов, которые обсуждают, – что такое университетская поэзия? Пока четкого определения не сложилось.

Руководитель литобъединения при Университете печати Георгий Векшин считает термин слишком расплывчатым, называя творчество студентов и аспирантов «поэзией молодых растущих небездумных организмов». Поэт Сергей Стратановский предпочитает говорить не об «университетской» или «молодежной», а о «современной молодой поэзии». Поэты Данила Давыдов и Дмитрий Кузьмин не возражают против термина «университетская поэзия», но полагают, что в нашей стране как значимое явление она не существует.

Профессор филологии поэт Юрий Орлицкий убежден, что университетская поэзия живет в Европе, хотя там интерес к стихам только в вузах и сохранился. На Западе, говорит Орлицкий, «нет такого поэтического безумия, как в России, где каждый второй пишет стихи», там поэзия – занятие интеллектуалов. И, конечно, из-за своего происхождения она сама весьма интеллектуальна.

Не случится ли в скором времени так, что поэзия сделается интересной лишь профессионалам-филологам? Это тоже обсуждали в РГГУ. Поэтесса Дарья Суховей подтвердила существование явления «филологическая поэзия», хоть и не разделила опасений коллег. Аспирант философского факультета РГГУ Максим Атякшев не согласен с метрессой. Среди авторов альманахов, выходящих по итогам Московского фестиваля университетской поэзии, филологов каждый раз набирается около четверти. В этом он видит филологизацию современной поэзии. Максим ссылается на статью критика Александра Титкова «Везде одни и те же». Титков пишет, что современная молодая поэзия рискует замкнуться в собственном узком кругу. Круг этот состоит из одних и тех же постоянных участников проходящих в стране фестивалей.

От себя как от человека, на протяжении пяти с половиной лет формирующего поэтическую рубрику в «Ст.М», могу добавить, что иногда кажется, будто конкурсов-премий больше, чем самих поэтов. В отличие от 60-х сегодня за пределами узкой литературной тусовки поэтов никто не знает. Особенно молодых. Их стихи нередко грешат вымученностью, смешными красивостями, отсутствием сколько-нибудь прочувствованных переживаний или идей, не говоря о технической стороне. Хотя мы и стараемся публиковать наиболее интересные работы.

Светлана РАХМАНОВА

Сегодня мы знакомим вас со стихами участников Московского фестиваля университетской поэзии, который ежегодно проходит на базе РГГУ. Впечатления и предложения присылайте Светлане Рахмановой на ящик svetlana-rachmanova@yandex.ru. Сюда же пишите, если хотите опубликовать собственные нетленки.

КАТЕРИНА КЮНЕ
Живу в Москве. Выпускница Литинститута.

Семейная биография

Моя мама строит гнездо: в постоянной погоне
За лучшим, ее руки то готовят, то шьют,
Растят картофель на грядках, протирают листья бегоний.
Все это она называет «домашний уют».

Мой папа не любит «жить кому-то в угоду».
Он хозяин. От его крика микроразломы в стекле.
Он смотрит новости, читает газеты, ведет наблюдения за погодой.
А впрочем, он тоже любит покопаться в земле.

Сестра очень много работает, потом весь вечер глядит в телевизор.
Учитель музыки. Медитирует. Верит в Бога. И тоже шьет.
Когда-нибудь выйдет замуж, но день этот явно не близок.
А главное, ее и палкой не выгонишь в огород.

Я иногда приезжаю к ним в отпуск, обычно летом.
Хожу по земле босиком, припадаю коленями, валяюсь в траве.
Для меня земля – живой организм, я ею сильна и согрета,
Потому регулярно (примерно раз в год) я приобщаюсь к земле...

АНАСТАСИЯ ВЕКШИНА
Родилась в 1985-м. Живу в Тарту, хоть выросла в Москве. Выпускница РГГУ. Докторант Тартуского университета.

***
Когда живешь, становится много вещей.
Вещи для кухни, для ванной, для комнаты, для коридора.
Зонтик, шляпа, ненужные сапоги, вешалки, ну и ладно,
Вешалки и ложка для обуви пусть остаются здесь.
Все это обнаруживается, только когда переезжаешь.
Вы когда-нибудь переезжали вообще?
Спускались по лестнице с аквариумом в одной и с лампой в другой руке?

Все это обнаруживается, только когда давно переехал.
Из головы не выходят чашки: чашка с картиной,
Привезенная с предосторожностями из Гданьска,
С лосем – подарок из Швеции (такая же есть у одного сотрудника на работе),
Ну и главное – желтая, с Мумии-мамой и Мумии-папой,
Соседка тебя хотела – так не достанься же ты никому.

Все переходит с тобой, нельзя ничего оставить.
Можешь оставить вещи – не можешь оставить память.
Можешь оставить память, не можешь оставить вещи.
Чашки где-то стоят и гадают, кто их помоет,
Перебирают крупинки засохшей кофейной гущи.
В комнате давно уже новые гости.
Комната смотрит на это гораздо проще.

АЛЕКСАНДР МАНИЧЕНКО
Мой родной город – Челябинск. Живу в Москве. Студент Литинститута.

То самое лето, 96-й год
1.
травы зацветают: чертополох
лопух ромашка вереск осот
пустырь за домом напротив а дальше лес
пустырь за нашим домом над которым закат закат
на полпути к горизонту недостроенные дома
парой взглядов дальше рекарекарека
закат вышибает каждого из его ума
зацветают травы их не осмеливается рука

2.
это будет жар это будет зной
это вдоль дороги поднимает пыль
на балконе было бы хорошо курить
только я еще не курил
пацаны во дворе зовут гулять

я до сих пор не умею играть в футбол

3.
саша и маша были тогда брат и сестра
правда гуляли вместе в полях боялись держаться за руки
(так хотелось боже мой как хотелось)
собирали тысячелистник ловили жуков и бабочек
ходили по оврагу думая что это высохшая река
собирали глину лепили из нее такой красной теплой
давно это было на закате вечером летом

АЛЕКСАНДРА КИСЕЛЕВА
Москвичка. Студентка Литинститута.

***
Дедушке Виктору
На китайской гравюре лежит листок
Жилист и сух
Я думаю, время, как пожар,
Или как огненный дух

И мы скучаем, любим и ждем
А оно бродит там, вдали
И притронуться хочет страстной рукой
И сжигает богатства свои

АНАСТАСИЯ СТРОКИНА
Мой родной город – Санкт-Петербург. Выпускница Литинститута, аспирантка РГГУ.

***
Моя голова как планета:
На макушке – северный полюс,
Земля Франца-Иосифа,
На подбородке – южный,
Пингвины идут рядами,
Дышат друг другу в спины.
В моей голове сотни рек:
Вот по Янцзы плывут рыбаки,
Вот Оранжевая тянется к югу,
Вот из холодных морских вод
Рыба-луна показывает плавник,
Вот едет автобус в моей голове
Из одного города в другой,
Не важно, какой,
В любой город,
Каждый город –
Сотни тысяч их в моей голове.
Я стою – и путаю тропинки,
Улицы, дороги, шоссе.
Но я знаю точно, куда мне надо идти:
Я проснулся с этим знанием птицы,
Всегда прилетающей на то же место.

АЛЕКСАНДР КУРИЦЫН
Родился и вырос в Нижнем Новгороде. Выпускник ННГУ им. Лобачевского. Аспирант ВГИПУ.

***
Мальчик эмо фотографирует церковь
ему приспичило
он на нее нацелен
своим фотоаппаратом
она выбивается из его звукоряда
своей культовой архитектурой
своим порталом
у него такого ни с кем не было
это невский двухтысячные
набережная канала

СТЕПАН БРАНД
Родился в 1989-м. Москвич. Студент переводческого факультета МГЛУ.

***
На копирке асфальта
бессловесный туман оставил
лишь отпечатки пальцев.
Черные крошки земли
прилетают в Электроугли.
Товарный вдали растаял,
как строчка в больничной выписке,
замедленный шаг морозный.
С шелестящим эхо холщовые люди летают.
Как в фиолетовом Витебске,
в темно-зеленом Лиозно.

***
Пустой деревянный вагон
Засыпает с открытым ртом
И к своим берегам
Тянется, качаясь, как сон.
Во дворике кто-то остановил качели.
Со звуком тающей виолончели
Туман съезжает на город
По проводам.

ЛЕВ ОБОРИН
Родился в 1987-м. Москвич. Аспирант РГГУ. Основатель литературного объединения «Теплотрасса».
***
О.В.
сам тебе постелю
дам тебе пастилу
включу тебе телевизор,
без дела стоящий в углу.

утром искать пойдем
гору и водоем
по пути от размытого к резкому
вымокнем под дождем.

даже в мертвый сезон
вывернутый как зонт
здесь проживает небо
и не исчезает озон.

АЛЕКСАНДРА СОБОЛЕВА
Я – аспирантка МГПУ. По профессии – филолог. Родилась и выросла в Москве. Участвую в литературной мастерской «Кипарисовый ларец».

***
Я сбрасываю шкуру превращаясь в дождь
и гроздья неба рвутся из ладоней –
сорваться и
совпасть
водою
с тротуаром
с фасадами домов
с мережкою ветвей
с двенадцатым ударом –
и застыть.
и может на мгновенье
в себя развоплотиться

АНАСТАСИЯ КЫШТЫМОВА
Родилась в 1987-м. Студентка Института восточных культур и античности РГГУ, москвичка.

Ноябрь

Эта осень останется неутоленным мотивом.
Этот лес провожающий наг.
Половодье. Ноябрь.
Ты безропотен. Значит, безбеден. И только.
Темный табор, смиренный, как просо,
Под ветвями ютиться пришел.
Ни наречья, ни говора нет,
Ни единого слова,
И если бы было оно,
То только сродни
Крику слетающей птицы.
Беги. Спицы колесные будут сливаться
Как сливаются дни –
Необратимо.
Эта осень останется. Неутоленным мотивом.

ОЛЬГА ДЫМНИКОВА
Родилась в 1984-м. Родной город – Самара. Выпускница филфака Самарского госуниверситета. Состою в творческой лаборатории «Орфей».

Он-лайн
какая сладкая тайна
трепещет под пальцами
клавиатура податлива
кофейно-молочная реальность
с перерывами на прогулки и сон
реализую свое предназначенье –
быть он-лайн

АНАСТАСИЯ ТРИФОНОВА
Родилась в 1987-м. Родной город – Смоленск. Выпускница СГУ. Участница литературной студии «Персона», работаю корреспондентом в ежемесячном журнале «Смоленск».

***
Если скорость переходит в звук,
Значит, город здесь теряет отзвук.
И теперь подмигивают звезды
Мне с полей, разросшихся вокруг.

Боковое коротко. А поезд
Ускоряет бег. И дробный стук –
В ритме рэгги. В тамбуре курю.
И свобода у запястья вьется.

Желтизной сжигают фонари
Безупречность ночи. Проводник,
У себя в купе закрывшись, дремлет.

Бесполезный чай давно остыл –
Все хочу взглянуть со стороны
Как круги колес съедают землю.

ВАЛЕНТИНА КАНУХИНА
Я – москвичка, студентка историко-филологического факультета РГГУ. Родилась в 1988-м. Участвую в университетском творческом клубе «ЛитПроект».

Пиратская Одиссея
Вот чашечка кофе и крекер «Мари»,
И я никуда не иду, смотри,
А впрочем, мне некуда здесь идти –
обратного нет пути.

За домом, который построил Джек,
Где карты морей и разливы рек,
Я плыл на пироге осенним днем
и твердо помню о том.

Меня не искали десятки лет,
В ночи не маячил неверный свет,
И ветер, не помню откуда, дул,
когда мой корабль тонул.

Веселого Роджера стыл оскал,
Я пил на корме и в каюте спал,
Я плыл по весне и просил весну
вернуть мне мою страну.

Сквозь ветер и горечь, сквозь дождь и ром
Я помнил свой пятиэтажный дом,
Молился и плакал, плясал и пел, –
и все-таки я успел.

***
Твердый воздух бьется и звенит.
День актерства зажигает свечи.
Крошится под пальцами и лечит
От мороза треснувший гранит.

Впитываю крошки этих стен,
Голубей, трамваев переливы,
Улицы змеиные извивы
Повторяют повороты вен...

Россыпь шума брошена в лицо
Брызгами из каменных ладоней,
Поездом метро на перегоне
Город замыкается в кольцо.

Акварелью вымытый закат
Все земное возвращает к небу,
И хрустит зима, как корка хлеба,
И, как в детстве, радость невпопад.

К началу ^