Номер 04, 2003

Владимир Мау: "Особый путь", или Как выпутаться из реформ?

Все новые и новые "звезды" науки, культуры, политики сменяя друг друга, встают за кафедру Международного университета (в Москве). Аудитория же остается постоянной: любознательные студенты, пополняющие багаж знаний напрямую, от специалистов самой высокой пробы. "Экономические реформы в России: итоги и перспективы" - так озаглавил свое выступление доктор экономических наук профессор, заслуженный экономист России В. А. Мау, ректор Академии народного хозяйства или как ее еще называют "кузницы министров". Он автор около 400 научно-исследовательских статей, опубликованных в разное время в России, Англии, Франции и Италии, и книг, одна из которых, к слову, называется "Великие революции от Кромвеля до Путина".

- Анализируя кризис середины 80-х годов и дальнейшего социально-экономического развития страны, нередко приходится сталкиваться с очень противоречивыми суждениями. Одни пытаются объяснять случившееся набором критических ошибок в сочетании с некими специфическими чертами менталитета. Другие и вовсе настаивают на том, что, мол, в России вообще все по-другому...

В пику этим расхожим мнениям стоит сказать, что перемены последнего десятилетия не принесли с собой ничего принципиально нового, не "бывшего" в опыте других стран. И если события в экономике той или иной страны, в том числе и России, объясняются факторами культуры или истории страны, а не собственно экономическими тенденциями и проблемами, то это происходит или от неумелого экономического анализа, или из-за того, что кто-то хочет прикрыть расхищение бюджетных денег якобы культурными особенностями государства.

Страна четырех кризисов

- Анализируя положение Советского Союза, затем России в 80-90-е годы и вплоть до настоящего времени, надо выделить реальные процессы, с которыми столкнулась страна и те кризисы, которые она проходила. Я назову четыре трансформационных процесса, одни из них завершены, другие еще нет. Их рассмотрение позволяет более четко понять, что же с нами происходило и происходит; выявить тенденции на перспективу.

Первый - кризис индустриального общества. В начале двадцатого века в большинстве стран Европы (раньше в Британии, позже в России) сложилась система, называемая "индустриальное общество". Общество угля и стали, монополий, промышленных гигантов. Это образование существовало большую часть двадцатого столетия. К середине прошлого века наступил кризис крупных индустриальных форм. СССР столкнулся с ним в 60-х - начале 70-х годов. Но обилие нефтяных ресурсов, с одной стороны, и скачок нефтяных цен, произошедший в 1973 году, с другой стороны, позволили отложить структурные реформы, и продлили эпоху стали, чугуна, танков и тракторов. Настоящий перелом начался только в 80-е годы после резкого падения цен на нефть. Он был более жестким и болезненным, чем кризис, происходивший на десятилетия раньше в Западной Европе и США. В результате должна была существенно измениться структура экономики, произойти переход к более высоким технологиям, к информационной экономике. Требовались кардинальные структурные реформы.

Второй кризис - собственно коммунистической системы. Стране пришлось пережить трансформацию, не случавшуюся в мировой истории: выход из коммунизма, из тотально огосударствленной экономики. Но надо уточнить, что одновременно этот переход осуществляли более 20 стран.

Третий кризис - макроэкономический, бюджетный. Через гиперинфляцию в XX веке проходили десятки стран. В России этот перелом был более продолжительный, чем, скажем, в Польше, но гораздо менее продолжительный и менее болезненный, чем в Латинской Америке, где он тянется десятилетиями, с небольшими периодами стабилизации. У России было четыре попытки, три из которых (1992, 1994, 1995) не принесли результатов. Четвертая же в 1998-1999 годах с помощью ортодоксальной стабилизации - через либерализацию цен и внешнеэкономической деятельности, ужесточение бюджетной и денежной политики оказалась наиболее успешной.

Четвертый кризис, который прошла Россия, - слом всех институтов государственной власти. Трансформация их вылилась в полномасштабную революцию. Революции - это не "свобода на баррикадах", а системные изменения общества и экономики в условиях слабого государства. Именно это произошло в России в отличие от других стран Европы и Азии. Там государственные институты сохранялись достаточно целостными, элита не была расколота и ориентировалась или на Запад, или на Восток. Россия же оказалась единственной страной, которая прошла через раскол элиты, через крах государственных институтов. Однако и это явление не было уникальным в мировой истории. Можно найти немало доказательств, что изменения в России напоминают великие революции прошлого, включая английскую середины XVII века, французскую конца XVIII, германскую, мексиканскую и так далее. Практически все явления, происходившие когда-либо в условиях революции, например, приватизация, имели исторические прецеденты.

Так, ваучерный механизм перераспределения собственности изобретен не нами, он существовал, начиная с кромвелевской Англии. Правительство, не имея денег, чтобы уплатить армии, заблаговременно разделило земли ирландских повстанцев, которые еще нужно было завоевать. Солдаты и офицеры получили чеки, но не зная, выживут ли они в ходе компании, немедленно продали их за бесценок группе финансистов. Таким образом земля Ирландии оказалась в руках небольшой группы очень богатых людей, наживавшихся на трансформационных процессах.

Подводя некоторые итоги реформ, можно утверждать, что макроэкономический кризис преодолен, однако нет гарантии, что он не возникнет вновь. Также завершилась посткоммунистическая трансформация: в стране нет элементов коммунистической системы, государственной собственности, тоталитаризма, товарного дефицита (товарный дефицит - одна из существеннейших характеристик тоталитарной системы). Налицо завершение и революции, поскольку можно говорить о достижении политической стабильности и сближении разных политических сил.

Страна рабов или страна господ?

Чем отличается постиндустриальная экономика? В отличии от индустриальной, где доминирует промышленность, здесь на первом плане - услуги, особенно высокотехнологичные. На сегодняшний день никто не скажет наверняка, произойдут ли в России необходимые структурные сдвиги, способные превратить ее в государство с мощной постиндустриальной экономикой. Точно известно: если этого не случиться, страна станет второстепенной... Если вообще сохранится, - многозначительно добавляет Владимир Александрович.

- В постиндустриальном мире почти невозможно существовать стране с масштабами и климатическими условиями России, которая имеет рыночную демократию с тяжелой индустриальной структурой. Иностранные инвесторы просто отвернутся от нее.

И все-таки возможность совершить постиндустриальный прорыв для России еще не утрачена. Пессимистичные прогнозы не исключают положительного исхода для страны, в которой существуют хорошие и прочные традиции образования и желание значительной части жителей вкладывать в него приличные суммы. Обнадеживает и то, по мнению профессора, что сегодня Россия - государство с исключительно индивидуалистическим населением: коммунизм вытравил все корни коллективизма. А индивидуализм, считает Владимир Александрович, исключительно важен для решения проблем постиндустриального прорыва.

- Есть набор первоочередных проблем. Основная - техническая, а не социально-экономическая, - обеспечение экономического роста. Он наблюдается с 2000 года (реально даже с 1999), но его темпы ниже допустимого: 2000 год примерно 9 процентов роста ВВП, 2001 - 5,5 процентов, 2002 - 4 процента, а в 2003-м видимо будет еще ниже. Вторая проблема - дефицит инвестиций. В 2000 году прирост инвестиций составил 17 процентов, а в 2002 - всего 2,5. Вклад инвестиций в рост валового внутреннего продукта снижается, и, напротив, возрастает роль - спроса и благоприятных цен на нефть.

Третья проблема, которая вызывает серьезную озабоченность, - отсутствие заметных структурных сдвигов. Происходит даже некоторое утяжеление экономики, увеличение доли топливно-энергетических ресурсов в экспорте и в инвестиционной активности. Казалось бы, что плохого в усилении влияния ТЭК, особенно, когда цены на нефть высоки? Но зависимость от топливно-энергетического сектора крайне опасна для перспектив российской экономики. Причем опасна не с точки зрения узкопатриотической, не потому, что, если каламбурить, ТЭК хуже чем Hi-Tec. Можно, конечно, было бы и потерпеть - покупать иностранные компьютеры в обмен на отечественную нефть. Но "нефтяная игла" делает экономику крайне неустойчивой. В этом смысле, кстати, высокие цены на нефть - вовсе и не благо. Существует достаточно жесткая и строго доказанная закономерность: уровень экономического развития находится в обратном соотношении с обилием природных ресурсов.

Хотя есть два исключения: Норвегия и страны Персидского залива. В Норвегии обнаружили нефтяные ресурсы, когда страна уже была богатой с устойчивой бюджетной политикой, демократическими институтами. В странах же Персидского залива противоположенная ситуация: абсолютная монархия, где государственный бюджет - это карман правящей семьи, и она заинтересована в устойчивости экономических условий. Во всех других случаях природные ресурсы всегда источник огромного искушения для правительства и особенно для потенциальных диктаторов, которые склонны жить на природную ренту.

Если сравнить Африку со странами Дальнего Востока, с так называемыми азиатскими тиграми, можно увидеть, что 50 лет назад, в исходном пункте, они были очень близки экономически - крайне неразвиты. Похожи политически: и там, и там у власти находились бандиты. Но африканским - было что грабить и чем набивать швейцарские счета. А единственное, за счет чего могли обогащаться дальневосточные дельцы, - это повышать производительность труда и стимулировать рост экономики.

В этом смысле весьма поучительна российская экономическая история последних 40 лет. Все серьезные прорывы происходили в условиях низких цен на нефть. Когда же цены росли все структурные экономические реформы сходили на нет. Так было в 1973 году, так было в 1985 - 1991 годах, когда цены сначала упали, потом поднялись, так было в середине 90-х годов. Высокие цены на нефть провоцируют так называемую "голландскую болезнь", то есть однобокое развитие экономики, при котором экспортный сектор подавляет внутреннее производство.

Вернемся к экономическому росту. Самые высокие его темпы на постсоветском пространстве в Белоруссии, Туркмении, Узбекистане. Однако многие хотели бы жить в этих странах? Или, к примеру, в Китае? Обычно, наоборот, население этих стран едет в Россию. Получается, что не в темпах роста проблема.

Вообще, стимулировать темпы экономического роста очень просто. Достаточно припугнуть губернаторов, сказав, что у кого по итогам года будут самые низкие показатели, отправятся в отставку с возможным заведением уголовного дела. И у нас будут великолепные темпы роста. Но кому от этого станет лучше? Тот ли это рост, который нам нужен?

Я другой такой страны не знаю

Каковы принципы экономической политики на ближайшие годы? Прежде всего, это обеспечение макроэкономической стабильности, считает Владимир Мау.

Объективно мы не знаем, когда в страну пойдут инвестиции. Принято ссылаться на Китай, где в 2002 году "вливание" достигло 50 миллиардов долларов (Китай опережает в этом даже США). Но не будем забывать: на протяжении первых 14 лет экономических реформ в Китае, между 1978 и 1991 годами (экономические реформы шли в условиях постоянной политической стабильности!), приток иностранных инвестиций был примерно такой же, как и в нынешней России: 1 - 2 миллиарда долларов в год. Только с 1992 года начался резкий скачок - 5 - 10 миллиардов, и вот дошло до 50.

Следующий принцип: нам, по-видимому, надо будет пойти на специальные меры стимулирования притока капитала из сырьевых отраслей в высокотехнологические, здесь возможен - в очень аккуратном масштабе - механизм особых экономических зон. Другой приоритет - отказ от традиционной промышленной политики, которая крайне опасна, и, скорее всего, не продуктивна, и создание специальных отраслевых стимулов и льгот.

Еще один важный шаг - принимаемые решения, формируемые экономические институты должны соответствовать административным возможностям государства. Часто спрашивают, почему не пойти по пути более тонкой таможенной политики? Почему готовые автомобили и запчасти к ним облагаются по одной ставке, почему так же происходит с компьютерами и комплектующими к ним? Да, при мощном административном государстве, может быть, это бы стимулировало производство. Но мы отлично понимаем: дифференциация ставок по тем же автомобилям приведет к тому, что и готовые автомобили и компьютеры будут ввозиться как запчасти. А одной из наиболее распространенных экспортных позиций в этой связи будут "глиняные таблички с металлической сеточкой" - именно под такой маркой ввозится значительная часть плат в Россию. Государство не должно пытаться делать то, что оно на данном этапе делать не может.

Очень важный вывод: если мы хотим структурных реформ, устойчивого экономического развития, то на ближайшее время основной приоритет для экономики должен находиться вне экономической сферы - в административной, судебной и военной реформах. И прежде всего - в реформе призыва юношей на службу. Постиндустриальных стран с массовой армией нет. Наша армия до сих пор построена на принципах индустриальных обществ, где доминировало крестьянское население, с большими семьями, где призыв в армию - давал возможность приблизиться к новой, более динамичной жизни. Страна с преобладающим городским населением и одним-двумя детьми никогда не примет массовую армию, основанную на призыве.

Принудительный призыв оказывает колоссальное искажающее влияние на рынок рабочей силы, выбор специальности. Сколько людей не пошло бы в университет, если бы не уклонение от армии?! Сколько людей выбирает профессию с точки зрения военных кафедр или идет в ненужную им аспирантуру! Это не только политическая, но и очень серьезная экономическая проблема с точки зрения тех структурных задач, которые стоят перед страной в настоящее время.

Анастасия БЕЛЯКОВА

Изображение с сайта http://www.smi.ru

К началу ^