Студенческий меридиан
Журнал для честолюбцев
Издается с мая 1924 года

Студенческий меридиан

Найти
Рубрики журнала
40 фактов alma mater vip-лекция абитура адреналин азбука для двоих актуально актуальный разговор акулы бизнеса акция анекдоты афиша беседа с ректором беседы о поэзии благотворительность боди-арт братья по разуму версия вечно молодая античность взгляд в будущее вопрос на засыпку встреча вузы online галерея главная тема год молодежи год семьи гражданская смена гранты дата дебют девушка с обложки день влюбленных диалог поколений для контроля толпы добрые вести естественный отбор живая классика загадка остается загадкой закон о молодежи звезда звезды здоровье идеал инженер года инициатива интернет-бум инфо инфонаука история рока каникулы коллеги компакт-обзор конкурс конспекты контакты креатив криминальные истории ликбез литературная кухня личность личность в истории личный опыт любовь и муза любопытно мастер-класс место встречи многоликая россия мой учитель молодая семья молодая, да ранняя молодежный проект молодой, да ранний молодые, да ранние монолог музей на заметку на заметку абитуриенту на злобу дня нарочно не придумаешь научные сферы наш сериал: за кулисами разведки наша музыка наши публикации наши учителя новости онлайн новости рока новые альбомы новый год НТТМ-2012 обложка общество равных возможностей отстояли москву официально память педотряд перекличка фестивалей письма о главном поп-корнер портрет посвящение в студенты посмотри постер поступок поход в театр поэзия праздник практика практикум пресс-тур приключения проблема прогулки по москве проза профи психологический практикум публицистика путешествие рассказ рассказики резонанс рсм-фестиваль с наступающим! салон самоуправление сенсация след в жизни со всего света событие советы первокурснику содержание номера социум социум спешите учиться спорт стань лидером страна читателей страницы жизни стройотряд студотряд судьба театр художника техно традиции тропинка тропинка в прошлое тусовка увлечение уроки выживания фестос фильмоскоп фитнес фотокласс фоторепортаж хранители чарт-топпер что новенького? шаг в будущее экскурс экспедиция эксперимент экспо-наука 2003 экстрим электронная москва электронный мир юбилей юридическая консультация юридический практикум язык нашего единства
От редакции

Выпуском  журнала занимался коллектив журналистов, литераторов, художников, фотографов. Мы готовим рассказ о  коллегах и  об их ярких, заметных публикациях.

А сейчас назову тех, кто оформлял СтМ с 1990-х до 2013-го.

Главный художник Александр Архутик,
мастер компьютерного дизайна Алексей Колганов
и фотограф Игорь Яковлев.

Большая часть обложек и фоторепортажей – творческая работа Игоря Яковлева.

Надеюсь, что нам удастся представить Вам  увлекательную историю создания и деятельности  СтМ.

Юрий Ростовцев, гл. редактор
«Студенческого меридиана», журнала,
которому я с удовольствием служил
с 1977 по 2013 годы.

Наши партнеры










Номер 09, 2004

Лесная быль

Дерево голову бережет, а в березняке нужно жениться. По наличию кислицы и папоротника легко определить возраст деревьев, а по медунице и лютику – угадать тип леса. Медведи любят не лапу сосать, а овсом лакомиться. Если под дубом постоять, станешь силен, могуч, но не как Василий Иваныч из анекдота, а как Илья Муромец. Всего этого я не знала, пока не пошла к… лешему. Точнее сразу к двум лешим – опытному лесоводу Петру Мельнику и главному лесничему Солнечногорского лесхоза Татьяне Смекалиной. Вот вам сага о бескрайнем море тайги и дубах-колдунах.

Елки-палки

У вас нет ощущения, что подмосковные города – в разных частях света? В Сергиевом Посаде днем с огнем не отыщешь липок Серпухова, зато Серпухов не покажет сосенок Посада. Брянщина и Мещера – как две страны, лиственная и хвойная. Попав в вологодскую глушь, я, помнится, с уважением выдохнула: «Тайга!» И потом еще месяц с лишним хвасталась увиденным. Где уж было доехать, что чахлый, сухой ельничек на задворках моей дачи под Солнечногорском – тоже тайга. Тайга, знаете ли, начинается не в Сибири, как думают некоторые, а сразу за МКАДом, на севере и северо-западе Москвы.

- Видите елочки и лиственницы? Первый таежный признак, – развеял мои сомнения лесовод Мельник. Мы забрели в верховье речки Клязьмы под Менделеевым, где некогда размещался лагерь МАИ.

Неизменные спутники тайги стояли упитанные, с лохматой шевелюрой, не то, что у меня на даче. Всем своим ухоженным видом показывали, что они здесь не какие-нибудь беженцы и гастарбайтеры, а коренные москвичи. Каким уж норд-остом их занесло, неясно, но живут ели в Подмосковье, видимо, давно. Сколько, легко посчитать по отросткам-крестам на стволе с неприличным научным названием «мутовки». Где крестик побольше – там год выдался урожайный, а где какая замухрышка – там мор прошел. Посчитали мы мутовки: у Мельника вышло тридцать, а у меня чуть ли не все сто. Как это так, спрашиваю. А он смеется: «Да я точно знаю, что им не перевалило за третий десяток, архивы с датами посадок и рубок есть».

На деревья, как и на людей, в лесхозах заведены «метрические» книги, где конкретно записано, когда родилась елочка. Живет она, подобно нам, лет восемьдесят, а отдельные экземпляры – и вовсе до ста. Сначала деревце пестуют в «яслях», то бишь в закрытых питомниках, а потом саженцы переносят в лес. Лет до двадцати лесная пейзанка набирает молодые соки, а потом начинает на нас с вами пахать в качестве «легких». Ох, и нелегкая это работа, скажу я вам. То недотепы лоси кору обдерут и не за что, не про что загубят женщину в полном расцвете сил, то мужички в Новогоднюю страду срубят елочку под самый корешок. А в последнее время еще одна напасть появилась – нувориши. Моду, дескать, взяли – елочки, как в Кремле, вдоль кирпичных заборов сажать. За кем попало браконьеры, ясный пень, не лезут: охотятся в основном за двухметровыми подростками лет шести. И ничто злодеев не пугает: ни штраф в 1,5-2000 рублей за украденное деревце, ни лесники, ни даже милицейские патрули.

Маленькой елочке холодно в лесу не столько от одиночества, сколько от избытка конкурентов в лице лиственных пород – особенно березок и осинок. Березы, кстати, в северных районах считаются моветоном, признаком запущенного хозяйства: растут они как сорняки, нахально расталкивая хвойных соседей. Не успеет ельничек и десяти сантиметров в росте прибавить, а береза смотришь - уже под метр вымахала. Зазевался лесник – и елке кранты: белоствольная конкурентка ее «затоптала».

Да и другой северный народец – сосны – сбоку поджимает. Они хоть и не главные в подмосковном лесу, но конкурентов на дух не переносят. Маленькую елочку сосны еще как-то могут потерпеть (соседка непривередлива, спокойно растет в тени более высоких подруг), а вот со взрослой елью не уживутся. Сосне нужно солнышко, а под еловыми лапами она загнется, так же, как и под боком светолюбивой лиственницы.

Хоть дубов, вязов и ясеней на севере раз два и обчелся, но и они норовят елочку обидеть. Тоже отвоевывают себе жизненное пространство: сначала на елку наступает тяжелая артиллерия дуба, за ним пехота вяза, а обладательница иголок-копьев «хитрит», изворачивается, как может: разбрасывает семена по «резервным» дряхлым пням и валежникам и прорастает там нежными всходами. Дуб злится и призывает на помощь соек-«бомбардировщиков»: те прячут желуди на зиму под мох и забывают о них, что заканчивается рождением нового дубочка. Битва эта похожа на трехсотлетнюю кавказскую войну, где нет победителей, но куча раненных и пораженных.

Мои дачные елочки, надо думать, пали жертвой подобных подковерных, пардон, подлиственных интриг. А может, и другая какая хворь сморила. Мало ли у елок врагов, что ли? Те же короеды… Лютуют, паразиты, и мародерствуют в особо лихие годины – после ураганов, пожаров и дождей: разводятся на теле пожилых деревьев и пожирают их. Спасение от короеда – сосна, эдакая дезинфекция во плоти. Но поскольку сосна – девица привередливая, то остается только одна управа на короеда – рубить старые, по-научному спелые и перестойные деревья, а на их месте сажать новые, молодые.

Посадил дед лес

Помнится, приехала к родственникам «в Подмосковную», а они народ деревенский, в лесе знают толк. Как пошли рассказывать страсти-мордасти: и в совхозе соседнем коров перерезали, и лес чуть ли не километрами вырубили.

-Да у вас, что ни день, все Вальпургиева ночь, - не верю я

-Пойдем-пойдем, покажем, - и ведут меня на свеженькую просеку: в грейдерной колее одни пеньки с розовым пахучим спилом, да ветки с еще не увядшей листвой.

- Вот, смотри, как русский лес под топор идет. – буркнул дед Коля. – Это не как раньше: пошел за дровининой, а тебя лесник хвать за шкварник: где лесорубочный билет? Нет – плати штраф. А сейчас воля началась – сами, живодеры, рубят, кто сколько хочет.

Что за живодеры и по какому такому особому праву лес губят, решила допытаться у лесничего Смекалиной.

- Уверяю вас, лесники сами ничего не рубят и не пилят. Чтобы убрать одно насаждение, нужно получить миллион справок и разрешений. Лесопатолог обследует лес на предмет старения, лесоустроитель делает расчетную лесосеку. Все нормы расчета научно обоснованы и десятком поколений лесников испробованы – никакой отсебятины. Вот, у нас и специальные материалы лесоустройки имеются, - лесничиха протянула мне карту с разноцветными квадратиками: голубым многоугольником обозначены молодые березки, красным – елки, кругом непонятные циферки и буковки – эдакие шпаргалки «для своих», понятные только лесникам. По этому «птичьему» языку зеленые фуражки определяют, какой участок пора рубить, а какой – засадить свежачком.

- Есть понятие «расчетная лесосека» - переспелый лес. Понимаете, посадки стареют, и как любой старческий организм, хуже выполняют «рабочие функции» - дышат плохо, кислорода никакого не выделяют. Зачем нам старье? Молодых заражать? – разводит руками Татьяна Федоровна.

Дабы обезопасить здоровые деревца и дать дорогу племени младому, незнакомому, лесу устраивают карантин: стариков «убирают», а на их место немного погодя высаживают ровно столько же «подростков». Причем не абы каких, а опять-таки по науке: там елочки прибавят, тут сосенкой и березкой разбавят. Смешанный лес куда устойчивее хвойного или просто лиственного, опять же и от сгнившей березы польза – подкормка хвойникам.

- Так что не волнуетесь, и на ваш век хватит свежего воздуха, - успокоила меня Смекалина. - Пройдет лет десять, - и вы с детьми придете в молодой, поднимающийся подмосковный лес – без всяких валежей и пеньков, я вам это, как лесничий гарантирую. Мы все делаем, чтобы молодое поколение не осталось без «легких»: по миллиону молодых елочек в год высаживаем, а старье вырубаем, правда, не все, а только половину от нужного количества.

Вообще лесники – большие консерваторы. Не случайно профессия считается династической: некоторые секреты лесоводства черпаются не из ученых книг, а переходят от отца к сыну.

-Это как цветы и фрукты выращивать – та же наука, - делится опытом Петр Мельник. - Вы же не посадите китайскую розу на городской клумбе, и ананас в Рязани у вас вряд ли вырастит. Хотя при царе Алексее Михайловиче не то эксперимента, не то забавы ради в Измайловском парке разводили виноград и шелк – на свет рождалось нечто невкусное и бестолковое.

Как и садовники-огородники, лесоводы придерживаются строгих правил: скажем, на севере Подмосковья сажают в основном хвойные, «родные» для этих краев породы – ели, сосны и лиственницы. Половина леса – елочки, процентов 10-15 осины, а остальное все береза и по мелочам прочие деревца – сама природа так распорядилась. Подобное соотношение пород сохраняли лесники и в 1916 году, и в 1968 году, что отчетливо видно по разрезанным дольками кружочкам – эдаким схемам лесов, которые имеются в каждом атласе по биологии и учебникам лесоводства. Собственно и все премудрости, не нужно никакого изобретательства: делай, как дед, помогай природе, но и не мешай.

Работа хорошего лесника простому глазу не видна: кажется, ну елки – ну, стояли сто лет и еще простоят столько же. Ан нет, чтобы лес сохранился в первозданном виде, нужно очень и очень постараться. Запустит «леший» работу, и тот превратится в нечто непотребное, как в описании классика: «Невесела ты наша картинка: всюду трухлявая березка да осинка». Собственно, такими в большинстве своем и были частные русские леса, пока не грянула революция и дворянин Морозов, он же лесовод, не предложил национализировать лес, дабы спасти его от неграмотных лесовладельцев.

Недобдишь с посадками – плохо, перебдишь – тоже шишкой в лоб получишь: лиственницы с соснами «подерутся» и кто-нибудь зачахнет на корню. Посеешь не те семена – пожнешь хилые и кривые уродцы. Были опыты, когда под Москвой сажали сибирские и башкирские елочки, но те давали жидкие всходы, а какая-нибудь гражданка Финляндии приживалась под Ивановым как «своя». Селекция – дело тонкое, посему лесники, прежде чем высадить семечко в грунт, смотрят в его «паспорт» - на прописку. Выходцев из-за Урала не очень-то жалуют, а вот европейцев – особенно из Закарпатья, Калининграда и Прибалтики охотно привечают: те и растут быстрее, и древесины дают больше, аж на целых сто кубометров. Почему так? Ну, если кто не знает, «бескрайнее море тайги» - это в основном низкорослые сосняки, кои центральной России не к лицу. Да и потом, вспомните курс школьной биологии: никто не отменял потепление климата, оно идет до сих пор, посему оттаявшая от ледников елочка тоже медленно, но верно шествует с севера на юг.

Кстати, в селекции нашим лесничим комар носу не подточит: по части лесной генетики Россия впереди планеты всей, не даром за семенами для альпийских лесов европейцы обращаются именно к нам. В России, как ни странно, сильная «лесная» школа. Мы первые в мире (чуть ли не с Петровских времен) ввели классификацию типов леса – с учетом увлажнения почв и их плодородия, первые взялись за географические посадки (по той самой «прописке»), первые национализировали лес, дабы он держался в умелых руках специалистов, а уж потом наш опыт переняли канадцы и финны.

Кстати, сейчас мы снова косимся на Запад, а ведь Петр Первый, уж на что поклонник всего заморского был, и тот отказался от услуг немецких «знаетелей». Первый из русских взялся за искусственное восстановление лесов: рубил трухлявые березки, а вместо них сажал корабельные леса – сосну и лиственницу, причем больше любил первую. Лиственница плотнее и устойчивее к гниению, нежели сосна, поэтому лучшие петровские судна строили из «лиственички», а не из ее перманентно игольчатой родственницы, как думают многие. Между прочим, и Питер тоже стоит на лиственничных, а вовсе не сосновых сваях. Император, помимо всего прочего, оказался и дальновидным «лешим». Царский вельможа как-то усмехнулся, увидев Петра с лопатой и саженцем в руках, на что тот резанул: «Смеешься! Думаешь, что не дождусь результата своих трудов. Дурак ты, не для себя стараюсь, а для будущих поколений». От своего поколения Петр лес уберег, а вот насчет потомков – тут большие сомнения. Петр с браконьерами особо не миндальничал: за поджог и незаконные рубки леса вешал вдоль дорог. К современными горе-дровосекам драконовских мер, понятное дело, не применишь. Хоть и проблем с ними не меньше, чем с теми дореволюционными мужичками, что в барском лесу липку обдирали.

К топору

И все же прав дед Коля: лес рубят все кому не лень. Если дачника застукают с дровишкой, так это еще мелочь - есть «живодеры» и покрупнее.

- Мы на днях одного поймали с поличным, - Татьяна Федоровна роется в бумагах, - Вот, посмотрите, каков голубчик: аж на десять елок замахнулся, баньку, видите ли, хотел поставить. За одно маленькое деревце мы штрафуем на 104 рубля, а две таких елочки – это целый кубометр. Умножьте на сто, сколько получается? Ага, 10 тысяч 400 целковых за пару елок среднего диаметра. Вот и считайте, во сколько воришке банька встала - небось дороже финской, из-за границы выписанной.

Попал, в общем, мужик, а не был бы дураком – оформил лесорубочный билет (он четко регламентирует, что и в каком количестве можно рубить) или купил те же бревна по сходной цене на лесопилке: все дешевле обошлось. Ну, а не хочешь мелочиться – оформляй договор аренды на 49 лет и делай с отведенным тебе куском леса, что хочешь. Только имей в виду, пока Лесной кодекс не изменился, рубить деревья направо и налево никто просто так не позволит: за каждый сгубленный ствол государство взыщет денежку. Правда, это пока. Что станет с лесом, когда федералы проведут лесную реформу, не известно. Но можно представить. Лес станет частным, это главная и самая ужасная новость. Если сейчас лесные угодья сдаются в аренду по результатам открытого конкурса, то с введением нового кодекса лес просто пойдет с молотка: кто больше заплатит, тот и хозяин. И хотя условно первые пятнадцать лет лесовладелец будет пользоваться отведенным ему участком на правах аренды, этого вполне достаточно, чтобы пустить угодье под топор. Ведь никаких материальных компенсаций за срубы никто взыскивать не собирается, да и спецов по лесу – в смысле лесоводов – разгонят вместе с лесхозами. А если частные куски еще и колючей проволокой огородить и вокруг них патрули поставить, как предлагают некоторые чиновники, тут вообще караул кричи. Представьте: пользовались дачники десятками лет дарами леса, а тут на тебе – ни дров для печки не принести, ни грибочка, ни зайчика. Спалит русский мужик лес к чертовой бабушке, действуя по странному русскому принципу: «так не доставайся же ты никому».

- До этого, может, и не дойдет, - поправил меня Петр Мельник, - а вот что лес разворуют, пока там, наверху, будут менять нормативную базу – это точно.

- Но вы как-нибудь протестуете?

- А что после драки кулаками махать? Даже если лесники и выйдут с топорами на горбатый мост, что из того? Их назовут пьяницами и дебоширами.

- Где-то читала, что потенциал русского леса оценивается в 120 миллиардов долларов. Неужели не жалко золотой жилы?

- А стране эта жила не по плечу. Лесников обвиняют, что лес берет у страны много, а взамен отдает крохи. Но мы-то в чем виноваты? Наше дело – выращивать деревья, а не зарабатывать на них: лесхозы продают деловую древесину по пятьсот-восемьсот рублей за кубометр, а за границу скупщики гонят ее аж по 5-8 тысяч «деревянных». Вот где деньги-то надо брать – и тогда никакие новые кодексы не понадобятся.

- Но ведь сами говорите, что дореволюционный опыт частных владений окончился крахом.

- За лесом нужен уход: причем, профессиональный – только специалист со знанием математики, географии, почвоведения и биологии сумеет удержать хозяйство. Много ли вы знаете лесоводов среди частников? Ни одного. До революции разорившиеся дворяне продавали лес промышленникам, а те не долго думая, пускали его в расход. Кто не торговал лесом, либо вообще запускал его, либо, как богатые Голицыны и Уваровы, приглашал грамотных специалистов, и те буквально с ладошки взращивали Измайловские парки. Но таковых в России было раз два и обчелся.

- Вот видите, и мы рискуем остаться с чахлыми березками и осинками, а вы, лесники, об этом почему-то молчите…

Мельник только плечами пожал. Не удовлетворившись ответом, пошла искать единомышленников среди студентов МГУ леса, которые мерили деревья в Менделеевском лесу.

- Бог помощь, народ! Про Новый лесной кодекс кто-нибудь слышал?

- Слышали, - студент Олег в лужковской кепочке отставил в сторону ножку от детской кроватки, на деле оказавшуюся мерной вилкой. А что?

- Да хотелось узнать, как вы к нему относитесь?

- Никак не относимся, им Греф занимается, это вы у него спросите…

- Ну, а все же, неужели будущих лесничих не волнует судьба русского леса?

- Конечно, леса должны быть государственными: пожалуйста, в частные руки можно отдать Сибирь, где трудно доступная тайга: туда еще мало кто полезет. А в центральной части нужно все оставить за государством.

- Олег, а у тебя папа кто?

- Директор лесхоза.

- Если его уволят «за ненадобностью», жалко, наверное, будет?

- Ну, будет….да он к тому времени, может, на пенсию уже уйдет.

- А сам-то куда подашься?

- У меня уже сейчас работа неплохая – озеленение Рублевки. Платят – не жалуюсь.

- А если и этот лакомый кусок отнимут, тогда что?

- Да найду что-нибудь…

Когда-то лесотехнический институт считался рассадником революционеров: профессора уходили оттуда в знак протеста против арестов студентов. А в 1925 году вуз вообще закрыли по личному указанию Сталина только за то, что кто-то из студентов неудачно пошутил над кагэбешником. Не то боевой дух у лесхозовцев выбили, не то студент пошел другой, пассивный, но нынешние воспитанники универа предпочитают сидеть тихо и в дискуссии о будущем русского леса не встревать, мотивируя тем, что не их – лесничих – это дело. Чье же? А леший его знает. Их дело – учиться и сажать, сажать и учиться. А если и протестовать, то без громких лозунгов, совсем по-бирюковски: например 12 июня, когда вся страна квасит по поводу дня независимости, взять мерную вилку и еще раз обойти владения – пока еще государственные.

Лесные духи

То, что лес дает массу всего полезного – от древесины до лекарственных трав, смол и бумаги, напоминать не надо: читали, помните. А вот отчего после леса на душе так хорошо и голова не гудит, это мало кто знает.

- Что в лесу главное? Энергетика, - не думая, отвечает на вопрос о пользе своего хозяйства Татьяна Смекалина. И начинает опытом делиться.

- Встанешь под осинку и прямо чувствуешь, как она из тебя всю отрицательную энергию вытягивает…

И депресняк осина как рукой снимает, а мужескому полу еще и сил придает. Недаром Баба-Яга из филатовского «Сказа про Федота-стрельца» рекомендует вельможе: «Съешь осиновой коры и взбодришься до поры, в ейном соке, генерал, есть полезный минерал, от него из генералов ни один не помирал». Осиновые бляшки спасают от ревматизма, только домой их не берите, а если и принесли, то замените липой: осиновый кол в доме – плохая примета. Сама палка беду никакую, конечно, не притянет, но плохое в себя впитает и сохранит надолго. Зато березка вреда не причинит: попариться веничком в русской баньке – одно удовольствие, но только ветки нужны молодые, дабы в листьях остались целебные свойства. А березовый сок? А настой? Если выпить литр настоянных на кипятке свежих березовых листочков – помолодеешь лет на пять, уверяют лесники. Любители пикников знают, что лучшие дрова – опять же из березки, у них теплопроводность больше. А вот рыбку коптить и камин топить лучше на ольхе, потому как копоти дает мало. Да и вообще в березняке, как подмечено мудрым народом, хочется жениться (там всегда светло и празднично), в сосняке – веселиться, в кедраче – молиться (кедр – бактерицидное дерево и в голод спасает), а в ельнике – вечно смуром и с опущенными ветвями – удавиться.

Зато любое практически дерево, особенно дуб, голову бережет. В лесу, как доказали ученые, биотоки головного мозга активизируются, аки пчелки, и все железы, гипофизы работают за троих, гормоны играют, белки бодрятся - и соображалка работает лучше. Встал под дуб – и никаких допингов. Так что неспроста наши предки славяне все важные думы думали под деревьями, а под дубом и вовсе капища устраивали. Кстати, язычники противились введению Христианства вовсе не потому, что религия незнакомая – просто не могла душа древлянина смириться с массовой вырубкой священных дубов и их публичным сожжением.

А защищать деревья было зачем. Наши пращуры не то, что мы – Иваны без родства – почитали своих предков, а предками они считали…деревья. Отчего, собственно, и назывались древлянами, жен своих звали державами, а друзей – дружиною. В протянутых к себе ветвях видели помощь и спасение, потому и при встрече давали друг другу в качестве оберегов веточки, сначала заготовленные впрок, а позже – в виде существительного «привет». В волшебном слове «здравствуй» наши праотцы тоже слышали «дерево» и произносили приветствие с придыханием – как пожелание быть деревом, под стать предкам. Клубы туч предки воспринимали за корневища деревьев-великанов – рай. В раю сидели ивы, сирени и тополи, в раю жили боги, а сами райды и рай-деревья источали ароматные запахи, их древляне называли духом. Если запах с кислинкой – кислоты родит. Отчего и небо вокруг превращается в сплошной кислород. Однажды кто-то из кудластых вятичей увидел, как молния зажгла дерево, дым вознесся над землей и – чудо! – сам полетел, без крыльев, как дух. От вознесения пращур оторвали «воз», приставил его к «духу» и выдохнул: «Воздух»!

Так что все мы, оказывается, немножко духи, потому как на две трети состоим из кислорода. Для дыхания и души нам угоден только воздух, но главный его поставщик – лес – исчезает со скоростью более двадцати гектар в минуту, то бишь по одному проценту в год, а всего лесов на планете, по данным ЮНЕСКО, осталось тридцать процентов. Вот вам и вопрос на засыпку – сколько останется лесов через 70 лет? Впрочем, и думать не надо – готовый ответ в американском анекдоте:

«1950 год. Урок математики. Лесоруб продал грузовик древесины за 100 долларов. Производственные затраты составляют 4/5 цены. Какой доход получил лесоруб?

1990 год. Урок родной речи. Вырубив прекрасные леса, лесник заработал 20 долларов. Что вы думаете о таком способе зарабатывания на жизнь? Тема для дискуссии после ответа на вопрос: как себя чувствовали птицы и белки, когда лесник срубил все деревья в лесу?» Как ощущали себя зайцы с белками, думаю, объяснять никому не надо. Так же, как и повторять истину: берегите себя - лесных духов, дружин и держав!

Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА


К началу ^

Свежий номер
Свежий номер
Предыдущий номер
Предыдущий номер
Выбрать из архива