Номер 07, 2003

Ох, уж этот Вася...

"Диссертация - плод коллективной мысли, сделанный индивидуальными руками". Такое мог сказать только тот, у кого есть надежный тыл - большое и мягкое крыло научного руководителя и поддержка "товарищей по партии", то бишь однокурсников. Аспиранту МГУ, без пяти минут кандидату химических наук Василию Коротченко повезло: не каждого новичка в большой науке кормят с рук новыми идеями, не с каждым носятся, как с писаной торбой. На Западе коллективное - всем кафедральным миром - взращивание самородка называется тьюторством (нянченье по-русски). Там нянькам от науки платят. И платят отменно. А в Московском университете за огранку таланта не берут ни копейки. И вырастают из птенцов гнезда Ломоносова головы не хуже импортных. Жаль только, головы эти (только уже в экспортном исполнении) потом летят... за бугор.

Ответственный за шкаф

- Вася, быстрее, не отвлекайся на мелочевку, пиши: если реферата не будет, на защиту не выйдешь. Не волнуйся, я сама все вычитаю...

В лаборатории кафедры химии нефти и органического катализа химфака МГУ суета сует, вавилонское столпотворение, башня и центр вселенной - только что отстрелявшийся на предзащите Василий. Ему - разбираться с бумажками и документами для ВАПа, его сотоварищам - кипятить чайник, разливать зеленый чай и стряпать бутерброды.

- Самое главное - поймать карбен, не зря я дергала Васю... Чай будете? - блик от профессорских очков на минуту ослепляет нас с фотокорром.

- Да вы садитесь, не стесняйтесь, в ногах правды нет, - хрипотца в голосе чуть повысилась. Елизавета Сергеевна, старший научрук, "мамочка" (как я прозвала ее про себя) во главе стола - лихо заправляет своим "мальчишником". Пока наш герой возится с файлами, спрашиваю профессоршу о ее подопечном:

- Что про Васю сказать? Пришел к нам на кафедру на третьем курсе, так и остался. Инициативный, общительный, мыслящий сотрудник, за свое исследование неоднократно получал соросовские премии, гранты от Российского фонда фундаментальных исследований, три раза занимал первое место на международных университетских конференциях "Ломоносов". Консультирует и наставляет студентов и дипломников: очень требователен, но справедлив и доброжелателен. Вась, видишь, как я тебя хвалю...

- Ну хоть в истории какие-нибудь он вляпывался? - пытаюсь вывести "мамочку" за рамки официоза.

- Что вы, Вася у нас безвредный и неопасный, и все реакции у него такие же. Нет-нет, упаси Бог, никаких взрывов, бомбочек. Вася - ученый не рассеянный, в химии нельзя быть неряхой.

О том, что Вася аккуратен и педантичен не только в химии, говорит тщательно наведенный порядок на его рабочем столе и вокруг: кружка на свежей салфетке. Лабораторная оргтехника и прочий производственный инвентарь - и те облеплены стикерами вроде "По всем вопросам, касающимся ксерокса, обращаться к В. Коротченко" или "Ответственный за шкаф В. Коротченко".

- А порошка-то столько куда натащили: на оттирание копоти в вытяжках? - дивлюсь я при виде дюжины банок "Пемолюкса" в раковине.

- Это Васиных рук дело. Он ответственный за практику. Устраивает дни чистых столов. В пятницу раздает всем ЦУ по хозяйственной части, а в десять утра в понедельник проверяет, вымыты ли колбочки, на месте или нет расходные материалы.

- Если задание не выполнено, то что?

-То нагоняй. Это он с виду такой добренький, - Васин коллега стряхивает со стола крошки и жалуется:

- Не лаборатория, а армия какая-то. Девушек нет, Елизавета Сергеевна строго следит за моральным обликом кафедры и неуставных отношений в науке не допускает. Дежурство на дежурстве, каждый день массовая помывка посуды... В общем, так и напишите: Вася умело сочетает научную и хозяйственную деятельность.

- Да уж, менеджер он у нас боевой: то коллективные выезды в Питер организует, то экскурсии на пленэр с зажариванием шашлыков, то политический ликбез проводит: вот на днях всучил мне книжку "Государь" Макиавелли. Сама не понимаю, как все успевает, - раскрылась Елизавета Сергеевна.

За спиной слышно Васино хмыканье: "Ну и что, гениальный Менделеев заведовал скучной палатой весов и никто ему это в заслугу не ставил". Он уже закончил строчить на клавиатуре и давно ведет телефонные переговоры, но покой нашего героя строго охраняет "мама":

-Господа, а может, вы через неделю возьмете интервью. У Васи сегодня такой тяжелый день, скоро защита...

-Как же вы открыли в Васе ученого? - не так, так эдак пытаемся выудить всю подноготную о нашем химике.

- Если студент быстро схватывает материал, нестандартно мыслит, увлечен исследованием, не механически копирует наставника, а пытается творчески подойти к делу - таких берем в ученые. Хотите верьте, хотите нет, все мои воспитанники, кто до перестройки защитился, остались в науке. У меня одна метода воспитания - не давить, пусть сам до всего доходит своим умом. Посоветовать, конечно, могу, но принимать мои рекомендации или нет - дело диссертанта. Вон за Лешкой, Васиным научруком, полтора года ходила. Все его, Фому неверующего, вразумляла: "Не занимайся этой реакцией, не получится..." А он свое гнул, пока в тупик не зашел.

- Василий такой же упертый?

- Вася хитрый: он, когда надо, вступает в научную полемику и отстаивает свою точку зрения, но без фанатизма. А вообще из всех его положительных качеств особенно выделила бы одно - постоянную готовность учиться и пополнять знания. Если продолжит в том же духе, буржуи это оценят...

Живые кролики

Буржуи оценили бы и другое: совсем нестуденческую серьезность, с коей Вася подъехал к науке. Прямо-таки удивительные для юноши целеустремленность и определенность будущего. В 15 лет наш герой принял твердое решение: если и заниматься чем-то дельным, так только наукой. Если наукой, то непременно глобальной и "чистой" - математикой, на худой конец физикой, биологией или химией. Выбор пал на последнюю: предметники оказались толковые. Низвергая все стереотипы относительно наследственности в науке (как, впрочем, и во всех иных сферах культурной деятельности) сын военного и бухгалтера, он же воспитанник обычной кировской школы, аки Ломоносов, ринулся искать свои университеты. И нашел: в химико-биологическом лицее не ограничивались стандартным выведением формул бензона натрия и баловством на спектрометрах. Помимо сухих теорий, юных ученых питали еще и весьма любопытными опытами - растворчики там всякие намешать, что-то катализировать или даже подвзорвать. Словом, наблюдали будущие химики-алхимики за "рутинной" работой, которую и предстояло освоить в недалеком студенческом будущем:

- На практике в НИИ мы будто бы додушивали полумертвых мышек, но все понимали: впереди нас ждут живые кролики.

А впереди ждали отнюдь не детские ребусы и паззлы в виде задачек на анализ содержимого колбочек - некие начальные азы аналитической химии.

- Ставили перед носом непонятную жидкость и угадывай, из чего она там состоит. В общем, заставляли не только мозги перпендикулярно работать, но еще творчески развивали: попробуй-ка в незнакомом веществе угадай хлорид кальция.

- Неужели никогда не злоупотребляли знаниями? Допустим, самодельную бомбочку бабахнуть или жидкость бабушке на кресло подлить?

- Нет, бабушек мы не терроризировали, а бабахать интересно, когда это запрещено. У нас же в лицее все опыты проводились легально.

К тому моменту, как Василий обзавелся студбилетом, схема дальнейшего карьерного роста, не в пример другим студиозусам-оболтусам, у него была четко обрисована: университет - аспирантура - кандидат наук - стажировка (заграница не исключена) - доктор наук - обеспеченная зрелость и комфортная старость. Короче, путь, который начинают все ученые, но благополучно заканчивают только заморские.

Что расти в науке дело не менее сложное, чем забивать доллары а ля Ротшильд, начинающий ученый понял, как только встал за лабораторный стол. Вещества, о которых знал только по учебникам, пришлось добывать собственными руками. Химичить приходилось с утра до позднего вечера, проливая кислоты на халат и вдыхая едкие запахи. А растворителей оказалось так много, что память не вмещала всех названий. Но и к такому подвоху Вася был готов: в конце концов за плечами химлицей и походы в НИИ. Кроме того, сделал открытие начинающий ученый, смешивать жидкости и выращивать кристаллы - дело прибыльное. На первом курсе записался в группу поддержки к профессору по кристаллохимии, провел самостоятельные опыты по его теме: и преподавателю помог, и себе любимому угодил. Результаты экспериментов опубликовали, а под статью Вася получил грант фонда Сороса - весьма внушительную прибавку к степухе - семьсот долларов, на что и купил первый компьютер. И решил Вася остаться верным химии, не в пример коллегам аспирантам, ушедшим в бизнес:

- Просто в какой-то момент понял: единственное, от чего получаю реальное удовольствие - наука. Когда шаг за шагом двигаешься в исследовании: сначала механически проводишь реакцию, заданную научным руководителем, потом по крупице собираешь информацию о ней, как результат получаешь новые, совершенно неожиданные соединения. Как только понимаешь: вот оно, открыл что-то новое, чего до тебя в этом мире никто не знал, тут же тянет раструбить о полученном знании на весь мир - ну не кайф разве?

В общем, дороже злата и металлов красавицы Матильды взгляд... В качестве Матильды в данной ситуации оказалась химическая реакция с весьма длинным и трудно произносимым названием "Новая реакция каталитического олифинирования карбонильных соединений". Ясный перец, нормальному человеку эта сентенция мало о чем говорит. Ограничимся главным: сутью открытия, сделанного Васей и Ко - его командой поддержки.

Нам не дано предугадать...

Нельзя открыть в науке свое, убежден наш герой. И велосипед возник не на пустом месте, а из самоката и обычной тележки.

- Не я первый обнаружил новую реакцию, я ее только обосновал. Кажется, еще Ньютон говорил: "Я видел далеко, потому что стоял на плечах гигантов". Вот и я фактически плясал от своих учителей.

С двумя научными руководителями Васе повезло, как со школьными учителями. Оба энергичные, молодые, чуть постарше нашего героя, оба фонтанируют идеями. А упорядочить выплески научной мысли, доказать ее право на существование и пояснить - на это нужен особый склад ума и упорство: не каждый способен на терпеливый, кропотливый, а иногда даже педантичный исследовательский труд. Такого ученого увидели в Васе. Подключили его к общему делу и выстрелили из одной обоймы: трое мужчин во главе с седым профессором Елизаветой Сергеевной.

Но главным чертиком в веселой табакерке все же явился Вася. До него о новой реакции знали с гулькин нос: только то, что существует, и все. Казалось, что она универсальна и может пригодиться для получения массы полезных химических веществ. Но это еще предстояло обосновать на опыте.

Ни одна гипотеза сама по себе не имеет научной ценности, идея без практического подтверждения - нуль, дырка от бублика. Закрыть эту дырку и предстояло Васе. Пять лет ушло на то, чтобы провести тысячу (!) опытов, получить новым способом - через превращение альдегидов и китонов в алкены - почти двести (!) побочных соединений, из них порядка 80 (!) совершенно новых, неизвестных ранее, написать об этом десятки научных работ и доказать всему скептичному научному миру: да, такая реакция есть. И это в начале XXI века, когда все реакции в химии, казалось бы, давным-давно открыты и изучены.

- Мы просто предложили еще один - довольно простой и не требующий особых финансовых и материальных затрат - способ превращения в присутствии катализатора сложных карбонильных соединений в двойную углеродную связь - алкены.

-?!

- Ну как вам объяснить... Давайте образно: есть алфавит - набор букв, из коих составляются слова. Мы прибавили еще одну универсальную букву - и слов стало больше.

- А зачем нам лишняя ять в алфавите?

- Из этой ять выходят новые, нужные слова. Возьмите Герца: когда он обнаружил электромагнитное излучение, никто не знал, что делать с этим открытием, а потом, через десятки лет, излучению нашли применение - в телевидении и радио. Так же и тут: нам не дано предугадать, как в дальнейшем поведет себя новая реакция, но уже сейчас знаем: ее можно использовать не только в химии, но также в медицине, промышленности и даже в экологических целях.

Что касается экологии, то и тут Вася попал в точку. Снайперским выстрелом поразил, пожалуй, самое мозолистое в современной европейской мысли место - проблему утилизации вредных для окружающей среды веществ. В 90-х годах на Западе запретили производство фреонов - химических соединений, содержащих вредные для атмосферы атомы хлора, фтора, брома и углерода. Элементы эти, как известно из школьного курса, разрушают озоновый слой, что в конечном счете приводит к росту числа кожно-раковых и онкологических заболеваний. Запретить-то запретили, но гадкие вещества сами по себе от бумажных галочек не улетучились. Вопрос встал другим ребром: как изничтожить вредные фреоны или по крайней мере переработать их в полезные элементы. Вот тут и появился модный за бугром проект - green chemestry ("зеленая химия", в смысле безопасная для экологии) - относительно невредная химия XXI века, призванная бороться с вредными издержками химии предшествующего столетия. Под этот и другой не менее актуальный термин - envirement friendly (дружественный к окружающей среде) на Западе выдают нехилые гранты: только бы новые выходки химиков не портили воздух.

Васина реакция по всем параметрам соответствует европейским стандартам. Многие токсичные вещества в ней перерабатываются в полезные продукты, а скажем, злостные фреоны превращаются в ценные фторосодержащие алкены, кстати, полезные в медицине.

Впрочем, это маленькая толика того, что можно ожидать от новоиспеченной реакции. Как она будет проистекать в дальнейшем - в этом одному Васе не разобраться, нужна помощь.

Дан приказ идти на Запад

Вот наш ученый по заведенной в МГУ традиции "живой" передачи навыков - так сказать, из уст в уста, из рук в руки - и готовит себе подмогу-замену. Первый дипломник уже на подхвате:

- В науке главное что? Получить новое фундаментальное знание и довести его до того, чтобы оно вошло в массы: как электричество, использовалось бы в промышленности и быту. Очередная реакция - очередной раздел в химии: свои идеи и открытия буквально на пальцах объясняю ученику, он их подхватывает и развивает, кладет свой кирпичик в общий фундамент. Защитит диплом и в доработку моей темы будет писать дисер.

Сам же первопроходец намерен продолжить обучение за границей. Чтобы не зацикливаться на одном, попробует себя в разных областях химии и, возможно, в разных местах, благо география стран - потенциальных работодателей велика:

- Западного человека наука мало привлекает: работа по естественно-научной специальности, тем более связанной с вредными химическими веществами, там считается опасной и не очень престижной. Поэтому на ученых, особенно из России, спрос. Почему бы не поделиться опытом с тамошними естествоиспытателями и не поучиться у них? Это патенты национальны, а мозги интернациональны, - оправдывается наш герой.

Хотя оправдываться в общем-то не зачем. Многие российские вузы, и МГУ в первой десятке, давно уже стали своего рода перевалочным пунктом для отечественных умов. В главном универе страны никого не удивляет, что из защитившихся диссертантов на родимой стороне не осталось никого: разлетелись кто куда. "Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь", - научрук треплет Васю по плечу и на мой наивный вопрос: "А как же отечественная наука?" искренне округляет глаза:

- Вы серьезно верите, что ученому нужна привязка к конкретному месту? Какая разница, где он будет творить - лишь бы творил.

О том, что Вася расправил крылья и основательно готовится к полету на большие расстояния, догадалась по книжке, случайно оставленной им на столе. Название приоткрыло секрет, который молодой ученый тщательно пытался скрыть: "Почему Россия не Америка?"

- В Америку улетишь?

- Почему в Америку? Есть много других стран...

Вася и тут просчитал ситуацию до миллиметра: начитался научно-популярной литературы о кризисах цивилизаций и устройстве экономик и на основе профильтрованных знаний, а также сводок новостей сделал собственные, пусть не совсем точные, но прогнозы. Например, что Америку ожидает скорый крах экономики в силу ее (экономики) завязанности на высокие технологии: если спрос на high teсhnology упадет (а это рано или поздно произойдет), США не на что будет опереться: производство самолетов, машин и других реальных вещей вывезено за границу. А вот, скажем, Германии подобный кризис ничем не грозит: там осталась реальная промышленность.

- Значит, держим курс на Германию?

- Посмотрим, это только теории. Чтобы построить карьеру и семейную жизнь, надо спрогнозировать будущее. Тьфу-тьфу, пока мне получается просчитывать ситуацию на шаг вперед.

А говорят еще, что химики мыслят перпендикулярно миру. Ничего подобного: есть и такие, кто смотрит целенаправленно вперед, не отвлекаясь ни на право, ни налево. Хотя как сказать...

- Ребята, чем это у вас здесь пахнет, - спросила я у тусующихся возле химфака первокурсников.

- Кислотой какой-то.

- Да нет, знаниями.

- Весной...

Маленькие еще, как сказала бы Елизавета Сергеевна. Подрастут и тоже, наверное, поймут: не знаниями едиными жив человек.

Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА

К началу ^