Ох, уж этот Вася...
"Диссертация
- плод коллективной мысли, сделанный индивидуальными руками".
Такое мог сказать только тот, у кого есть надежный тыл - большое
и мягкое крыло научного руководителя и поддержка "товарищей
по партии", то бишь однокурсников. Аспиранту МГУ, без пяти
минут кандидату химических наук Василию Коротченко повезло:
не каждого новичка в большой науке кормят с рук новыми идеями,
не с каждым носятся, как с писаной торбой. На Западе коллективное
- всем кафедральным миром - взращивание самородка называется тьюторством
(нянченье по-русски). Там нянькам от науки платят. И платят отменно.
А в Московском университете за огранку таланта не берут ни копейки.
И вырастают из птенцов гнезда Ломоносова головы не хуже импортных.
Жаль только, головы эти (только уже в экспортном исполнении) потом
летят... за бугор.
Ответственный
за шкаф
- Вася, быстрее, не отвлекайся на мелочевку, пиши: если реферата
не будет, на защиту не выйдешь. Не волнуйся, я сама все вычитаю...
В лаборатории кафедры химии нефти
и органического катализа химфака МГУ суета сует, вавилонское столпотворение,
башня и центр вселенной - только что отстрелявшийся на предзащите
Василий. Ему - разбираться с бумажками и документами для ВАПа,
его сотоварищам - кипятить чайник, разливать зеленый чай и стряпать
бутерброды.
- Самое главное - поймать карбен,
не зря я дергала Васю... Чай будете? - блик от профессорских очков
на минуту ослепляет нас с фотокорром.
- Да вы садитесь, не стесняйтесь,
в ногах правды нет, - хрипотца в голосе чуть повысилась. Елизавета
Сергеевна, старший научрук, "мамочка" (как я прозвала
ее про себя) во главе стола - лихо заправляет своим "мальчишником".
Пока наш герой возится с файлами, спрашиваю профессоршу о ее подопечном:
- Что про Васю сказать? Пришел к
нам на кафедру на третьем курсе, так и остался. Инициативный,
общительный, мыслящий сотрудник, за свое исследование неоднократно
получал соросовские премии, гранты от Российского фонда фундаментальных
исследований, три раза занимал первое место на международных университетских
конференциях "Ломоносов". Консультирует и наставляет
студентов и дипломников: очень требователен, но справедлив и доброжелателен.
Вась, видишь, как я тебя хвалю...
- Ну хоть в истории какие-нибудь
он вляпывался? - пытаюсь вывести "мамочку" за рамки
официоза.
- Что вы, Вася у нас безвредный
и неопасный, и все реакции у него такие же. Нет-нет, упаси Бог,
никаких взрывов, бомбочек. Вася - ученый не рассеянный, в химии
нельзя быть неряхой.
О том, что Вася аккуратен и педантичен
не только в химии, говорит тщательно наведенный порядок на его
рабочем столе и вокруг: кружка на свежей салфетке. Лабораторная
оргтехника и прочий производственный инвентарь - и те облеплены
стикерами вроде "По всем вопросам, касающимся ксерокса, обращаться
к В. Коротченко" или "Ответственный за шкаф В. Коротченко".
- А порошка-то столько куда натащили:
на оттирание копоти в вытяжках? - дивлюсь я при виде дюжины банок
"Пемолюкса" в раковине.
- Это Васиных рук дело. Он ответственный
за практику. Устраивает дни чистых столов. В пятницу раздает всем
ЦУ по хозяйственной части, а в десять утра в понедельник проверяет,
вымыты ли колбочки, на месте или нет расходные материалы.
- Если задание не выполнено, то
что?
-То нагоняй. Это он с виду такой
добренький, - Васин коллега стряхивает со стола крошки и жалуется:
- Не лаборатория, а армия какая-то.
Девушек нет, Елизавета Сергеевна строго следит за моральным обликом
кафедры и неуставных отношений в науке не допускает. Дежурство
на дежурстве, каждый день массовая помывка посуды... В общем,
так и напишите: Вася умело сочетает научную и хозяйственную деятельность.
- Да уж, менеджер он у нас боевой:
то коллективные выезды в Питер организует, то экскурсии на пленэр
с зажариванием шашлыков, то политический ликбез проводит: вот
на днях всучил мне книжку "Государь" Макиавелли. Сама
не понимаю, как все успевает, - раскрылась Елизавета Сергеевна.
За спиной слышно Васино хмыканье:
"Ну и что, гениальный Менделеев заведовал скучной палатой
весов и никто ему это в заслугу не ставил". Он уже закончил
строчить на клавиатуре и давно ведет телефонные переговоры, но
покой нашего героя строго охраняет "мама":
-Господа, а может, вы через неделю
возьмете интервью. У Васи сегодня такой тяжелый день, скоро защита...
-Как же вы открыли в Васе ученого?
- не так, так эдак пытаемся выудить всю подноготную о нашем химике.
- Если студент быстро схватывает
материал, нестандартно мыслит, увлечен исследованием, не механически
копирует наставника, а пытается творчески подойти к делу - таких
берем в ученые. Хотите верьте, хотите нет, все мои воспитанники,
кто до перестройки защитился, остались в науке. У меня одна метода
воспитания - не давить, пусть сам до всего доходит своим умом.
Посоветовать, конечно, могу, но принимать мои рекомендации или
нет - дело диссертанта. Вон за Лешкой, Васиным научруком, полтора
года ходила. Все его, Фому неверующего, вразумляла: "Не занимайся
этой реакцией, не получится..." А он свое гнул, пока в тупик
не зашел.
- Василий такой же упертый?
- Вася хитрый: он, когда надо, вступает
в научную полемику и отстаивает свою точку зрения, но без фанатизма.
А вообще из всех его положительных качеств особенно выделила бы
одно - постоянную готовность учиться и пополнять знания. Если
продолжит в том же духе, буржуи это оценят...
Живые кролики
Буржуи оценили бы и другое: совсем
нестуденческую серьезность, с коей Вася подъехал к науке. Прямо-таки
удивительные для юноши целеустремленность и определенность будущего.
В 15 лет наш герой принял твердое решение: если и заниматься чем-то
дельным, так только наукой. Если наукой, то непременно глобальной
и "чистой" - математикой, на худой конец физикой, биологией
или химией. Выбор пал на последнюю: предметники оказались толковые.
Низвергая все стереотипы относительно наследственности в науке
(как, впрочем, и во всех иных сферах культурной деятельности)
сын военного и бухгалтера, он же воспитанник обычной кировской
школы, аки Ломоносов, ринулся искать свои университеты. И нашел:
в химико-биологическом лицее не ограничивались стандартным выведением
формул бензона натрия и баловством на спектрометрах. Помимо сухих
теорий, юных ученых питали еще и весьма любопытными опытами -
растворчики там всякие намешать, что-то катализировать или даже
подвзорвать. Словом, наблюдали будущие химики-алхимики за "рутинной"
работой, которую и предстояло освоить в недалеком студенческом
будущем:
- На практике в НИИ мы будто бы
додушивали полумертвых мышек, но все понимали: впереди нас ждут
живые кролики.
А впереди ждали отнюдь не детские
ребусы и паззлы в виде задачек на анализ содержимого колбочек
- некие начальные азы аналитической химии.
- Ставили перед носом непонятную
жидкость и угадывай, из чего она там состоит. В общем, заставляли
не только мозги перпендикулярно работать, но еще творчески развивали:
попробуй-ка в незнакомом веществе угадай хлорид кальция.
- Неужели никогда не злоупотребляли
знаниями? Допустим, самодельную бомбочку бабахнуть или жидкость
бабушке на кресло подлить?
- Нет, бабушек мы не терроризировали,
а бабахать интересно, когда это запрещено. У нас же в лицее все
опыты проводились легально.
К тому моменту, как Василий обзавелся
студбилетом, схема дальнейшего карьерного роста, не в пример другим
студиозусам-оболтусам, у него была четко обрисована: университет
- аспирантура - кандидат наук - стажировка (заграница не исключена)
- доктор наук - обеспеченная зрелость и комфортная старость. Короче,
путь, который начинают все ученые, но благополучно заканчивают
только заморские.
Что расти в науке дело не менее
сложное, чем забивать доллары а ля Ротшильд, начинающий ученый
понял, как только встал за лабораторный стол. Вещества, о которых
знал только по учебникам, пришлось добывать собственными руками.
Химичить приходилось с утра до позднего вечера, проливая кислоты
на халат и вдыхая едкие запахи. А растворителей оказалось так
много, что память не вмещала всех названий. Но и к такому подвоху
Вася был готов: в конце концов за плечами химлицей и походы в
НИИ. Кроме того, сделал открытие начинающий ученый, смешивать
жидкости и выращивать кристаллы - дело прибыльное. На первом курсе
записался в группу поддержки к профессору по кристаллохимии, провел
самостоятельные опыты по его теме: и преподавателю помог, и себе
любимому угодил. Результаты экспериментов опубликовали, а под
статью Вася получил грант фонда Сороса - весьма внушительную прибавку
к степухе - семьсот долларов, на что и купил первый компьютер.
И решил Вася остаться верным химии, не в пример коллегам аспирантам,
ушедшим в бизнес:
- Просто в какой-то момент понял:
единственное, от чего получаю реальное удовольствие - наука. Когда
шаг за шагом двигаешься в исследовании: сначала механически проводишь
реакцию, заданную научным руководителем, потом по крупице собираешь
информацию о ней, как результат получаешь новые, совершенно неожиданные
соединения. Как только понимаешь: вот оно, открыл что-то новое,
чего до тебя в этом мире никто не знал, тут же тянет раструбить
о полученном знании на весь мир - ну не кайф разве?
В общем, дороже злата и металлов
красавицы Матильды взгляд... В качестве Матильды в данной ситуации
оказалась химическая реакция с весьма длинным и трудно произносимым
названием "Новая реакция каталитического олифинирования карбонильных
соединений". Ясный перец, нормальному человеку эта сентенция
мало о чем говорит. Ограничимся главным: сутью открытия, сделанного
Васей и Ко - его командой поддержки.
Нам
не дано предугадать...
Нельзя открыть в науке свое, убежден
наш герой. И велосипед возник не на пустом месте, а из самоката
и обычной тележки.
- Не я первый обнаружил новую реакцию,
я ее только обосновал. Кажется, еще Ньютон говорил: "Я видел
далеко, потому что стоял на плечах гигантов". Вот и я фактически
плясал от своих учителей.
С двумя научными руководителями
Васе повезло, как со школьными учителями. Оба энергичные, молодые,
чуть постарше нашего героя, оба фонтанируют идеями. А упорядочить
выплески научной мысли, доказать ее право на существование и пояснить
- на это нужен особый склад ума и упорство: не каждый способен
на терпеливый, кропотливый, а иногда даже педантичный исследовательский
труд. Такого ученого увидели в Васе. Подключили его к общему делу
и выстрелили из одной обоймы: трое мужчин во главе с седым профессором
Елизаветой Сергеевной.
Но главным чертиком в веселой табакерке
все же явился Вася. До него о новой реакции знали с гулькин нос:
только то, что существует, и все. Казалось, что она универсальна
и может пригодиться для получения массы полезных химических веществ.
Но это еще предстояло обосновать на опыте.
Ни одна гипотеза сама по себе не
имеет научной ценности, идея без практического подтверждения -
нуль, дырка от бублика. Закрыть эту дырку и предстояло Васе. Пять
лет ушло на то, чтобы провести тысячу (!) опытов, получить новым
способом - через превращение альдегидов и китонов в алкены - почти
двести (!) побочных соединений, из них порядка 80 (!) совершенно
новых, неизвестных ранее, написать об этом десятки научных работ
и доказать всему скептичному научному миру: да, такая реакция
есть. И это в начале XXI века, когда все реакции в химии, казалось
бы, давным-давно открыты и изучены.
- Мы просто предложили еще один
- довольно простой и не требующий особых финансовых и материальных
затрат - способ превращения в присутствии катализатора сложных
карбонильных соединений в двойную углеродную связь - алкены.
-?!
- Ну как вам объяснить... Давайте
образно: есть алфавит - набор букв, из коих составляются слова.
Мы прибавили еще одну универсальную букву - и слов стало больше.
- А зачем нам лишняя ять в алфавите?
- Из этой ять выходят новые, нужные
слова. Возьмите Герца: когда он обнаружил электромагнитное излучение,
никто не знал, что делать с этим открытием, а потом, через десятки
лет, излучению нашли применение - в телевидении и радио. Так же
и тут: нам не дано предугадать, как в дальнейшем поведет себя
новая реакция, но уже сейчас знаем: ее можно использовать не только
в химии, но также в медицине, промышленности и даже в экологических
целях.
Что касается экологии, то и тут
Вася попал в точку. Снайперским выстрелом поразил, пожалуй, самое
мозолистое в современной европейской мысли место - проблему утилизации
вредных для окружающей среды веществ. В 90-х годах на Западе запретили
производство фреонов - химических соединений, содержащих вредные
для атмосферы атомы хлора, фтора, брома и углерода. Элементы эти,
как известно из школьного курса, разрушают озоновый слой, что
в конечном счете приводит к росту числа кожно-раковых и онкологических
заболеваний. Запретить-то запретили, но гадкие вещества сами по
себе от бумажных галочек не улетучились. Вопрос встал другим ребром:
как изничтожить вредные фреоны или по крайней мере переработать
их в полезные элементы. Вот тут и появился модный за бугром проект
- green chemestry ("зеленая химия", в смысле безопасная
для экологии) - относительно невредная химия XXI века, призванная
бороться с вредными издержками химии предшествующего столетия.
Под этот и другой не менее актуальный термин - envirement friendly
(дружественный к окружающей среде) на Западе выдают нехилые гранты:
только бы новые выходки химиков не портили воздух.
Васина реакция по всем параметрам
соответствует европейским стандартам. Многие токсичные вещества
в ней перерабатываются в полезные продукты, а скажем, злостные
фреоны превращаются в ценные фторосодержащие алкены, кстати, полезные
в медицине.
Впрочем, это маленькая толика того,
что можно ожидать от новоиспеченной реакции. Как она будет проистекать
в дальнейшем - в этом одному Васе не разобраться, нужна помощь.
Дан приказ идти на Запад
Вот наш ученый по заведенной в МГУ
традиции "живой" передачи навыков - так сказать, из
уст в уста, из рук в руки - и готовит себе подмогу-замену. Первый
дипломник уже на подхвате:
- В науке главное что? Получить
новое фундаментальное знание и довести его до того, чтобы оно
вошло в массы: как электричество, использовалось бы в промышленности
и быту. Очередная реакция - очередной раздел в химии: свои идеи
и открытия буквально на пальцах объясняю ученику, он их подхватывает
и развивает, кладет свой кирпичик в общий фундамент. Защитит диплом
и в доработку моей темы будет писать дисер.
Сам же первопроходец намерен продолжить
обучение за границей. Чтобы не зацикливаться на одном, попробует
себя в разных областях химии и, возможно, в разных местах, благо
география стран - потенциальных работодателей велика:
- Западного человека наука мало
привлекает: работа по естественно-научной специальности, тем более
связанной с вредными химическими веществами, там считается опасной
и не очень престижной. Поэтому на ученых, особенно из России,
спрос. Почему бы не поделиться опытом с тамошними естествоиспытателями
и не поучиться у них? Это патенты национальны, а мозги интернациональны,
- оправдывается наш герой.
Хотя оправдываться в общем-то не
зачем. Многие российские вузы, и МГУ в первой десятке, давно уже
стали своего рода перевалочным пунктом для отечественных умов.
В главном универе страны никого не удивляет, что из защитившихся
диссертантов на родимой стороне не осталось никого: разлетелись
кто куда. "Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь",
- научрук треплет Васю по плечу и на мой наивный вопрос: "А
как же отечественная наука?" искренне округляет глаза:
- Вы серьезно верите, что ученому
нужна привязка к конкретному месту? Какая разница, где он будет
творить - лишь бы творил.
О том, что Вася расправил крылья
и основательно готовится к полету на большие расстояния, догадалась
по книжке, случайно оставленной им на столе. Название приоткрыло
секрет, который молодой ученый тщательно пытался скрыть: "Почему
Россия не Америка?"
- В Америку улетишь?
- Почему в Америку? Есть много других
стран...
Вася и тут просчитал ситуацию до
миллиметра: начитался научно-популярной литературы о кризисах
цивилизаций и устройстве экономик и на основе профильтрованных
знаний, а также сводок новостей сделал собственные, пусть не совсем
точные, но прогнозы. Например, что Америку ожидает скорый крах
экономики в силу ее (экономики) завязанности на высокие технологии:
если спрос на high teсhnology упадет (а это рано или поздно произойдет),
США не на что будет опереться: производство самолетов, машин и
других реальных вещей вывезено за границу. А вот, скажем, Германии
подобный кризис ничем не грозит: там осталась реальная промышленность.
- Значит, держим курс на Германию?
- Посмотрим, это только теории.
Чтобы построить карьеру и семейную жизнь, надо спрогнозировать
будущее. Тьфу-тьфу, пока мне получается просчитывать ситуацию
на шаг вперед.
А говорят еще, что химики мыслят
перпендикулярно миру. Ничего подобного: есть и такие, кто смотрит
целенаправленно вперед, не отвлекаясь ни на право, ни налево.
Хотя как сказать...
- Ребята, чем это у вас здесь пахнет,
- спросила я у тусующихся возле химфака первокурсников.
- Кислотой какой-то.
- Да нет, знаниями.
- Весной...
Маленькие еще, как сказала бы Елизавета
Сергеевна. Подрастут и тоже, наверное, поймут: не знаниями едиными
жив человек.
Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА
К началу ^