Номер 04, 2003

Таежные сюжеты...

Представляем читателям неизвестные письма Виктора Астафьева

Окончание

Открытка из серии "Заповедник "Столбы" без даты, декабрь 1988(?)-е гг.

Дорогой Феликс!

А это ты с бабой какой-то на камне и шлю я тебе фото в благодарность за книжки и поздравляю с Новым Годом! Пусть он будет не хуже предыдущего, хоть хуже-то и некуда (в 1987 г. у Астафьевых умерла дочь Ирина - Ф.Ш.).

Твою статью о романе отца мы напечатаем в "Енисее" и ее же дадут как послесловие к "Наследнику" (роман Р.А. Штильмарка "Наследник из Калькутты был опубликован в Красноярском издательстве в 1989 г., моя статья помещена в альманахе "Енисей" под заголовком "Вообще говоря, это - чудо..." - Ф.Ш.). Уже сегодня и началась охота на книгой, не то, что твоя охота в Бурятии, здесь более дельная и добычливая. Очень был рад письму. Мы помаленьку налаживаемся. Обнимаю - Виктор Петрович.

От руки.

Дорогой Феликс!

28 мая 1990

Получил твое письмо, находясь в Овсянке и готовясь к ремонту дома. Прошло десять лет, как я вернулся домой. Все десять лет, жалея время и щадя себя, я не притрагивался к дому. Сложили лишь печку, ибо была в доме какая-то "плита", а я без русской, хоть и небольшенькой печки, русскую избу не воспринимаю.

Наконец-то я маленько отдыхая, т.е. копаюсь тихонько в огороде, полю траву и одолеваю почту. Середину зимы проболел, подцепив грипп в столице, на съезде, а он не чета нашему деревенскому - валит надолго и к сердцу подбирается, стервец. Прервалась работа над романом. И надолго, а это всегда болезненно сказывается на работе над романом. Но я заставил себя вернуться к рукописи, и, пусть вяло, с температурой 36,5, но закончил черновик первой книги. Так что я заработал право на отдых, да ведь как отдохнешь-то?

Современные дебилы-разгульники, используя благодатную весну зажгли край со всех сторон - горело и в городе, и в селе, и в горах, и в полях, горела и Овсянка, а напротив, на дивных хребтах опалено все подряд, и еще пыльные бури поднялись - вот я и увидел, каков он будет, конец света... (этот абзац опубликован в моей книге "Лукоморье - где оно?" - М., Мысль, 1993 - Ф.Ш.).

Рукопись отца пришли ближе к осени. Я, как ремонт закончится, смотаюсь на теплоходе с семейством вниз по Енисею, а потом осенью хочу съездить в Тофаларию и еще раз на Сыме побывать хочу, да и выступить в защиту охотника-промысловика, совсем его, труженика оголодили и оборали.

В твоем любимом заповеднике ("Столбы" - Ф,Ш,) кругом обгоревшем медведь чуть всех не съел. Кое-как его скараулили и застрелили какие-то ученые сотрудники-столбняки. Крепко обнимаю - Виктор Петрович

От руки

Дорогой Феликс! 28 сентября 1990

Лето у меня прошло плавно, без судорог и рывков. Сидел в Овсянке, копался в огороде, сплавал с семьей на туристическом теплоходе "Чехов" до Диксона, и вот в сентябре уже на недельку забирался на свет в тихую тайгу. И тем не менее, рукопись твоего отца (роман=хроника "Горсть света" - Ф.Ш.) еще не читал. Куда ушло лето и время сказать я тебе не сумею. Все же семья, забыть о ней (внучка пошла в первый класс, внук в 9-й), да праздный народ, газеты, де теле-еле жить и читать спокойно не дают. Читал я вообще очень мало. Погряз в газетах и по этой причине сократил на половину подписку на будущий год. Сейчас начинается время разъездов, в конце октября в Китай, а потом съезды - писательский или ...н/р... но видно раньше зимы рукопись мне не прочесть, и ты уж не связывай журналы с моим именем.

Я перешел на "Н. современника" в "Новый мир" и в "Москве" свой человек теперь, так что, ежели "Нева" заброшена, предложи рукопись другим журналам. Увы, старший Штильмарк теперь может ждать и терпеть сколько угодно, хотя и при жизни терпению его было не учить.

Очень рад, что ты снова становишься таежником. Там все же разбойников многовато, и надо их как-то уравновешивать нужными людьми.

Загляни в № 8 "Нашего современника", там исключенная и похеренная в свое время глава из "Царь-рыбы", и место, и обстоятельства знакомы тебе по рассказам отца. И Елогуй, и Сымская фактория поднимают национальный флаг, требуют создания национального совета и конституций. Вот только бы еще мыться научились и пить отучились, а то вонь от них сивушная и онучная, да в зимовьях их говна и грязи до колен, а вон мы были в зимовье потомственного русского рыбака и охотника - светлица! Угодья и жилье в порядке, сарай в идеале, топоры остры, ложки мыты, на стене киноактриса Удовиченко красуется... Обнимаю тебя. Твой Виктор П.

От руки

Дорогой Феликс!

22 января 1991 г.

Ну вот, уже поздней осенью добрался я до рукописи твоего покойного батюшки (В.П. была послана третья часть романа-хроники "Горсть света" ("Заклятие огнем и мраком"), посвященная отечественной войне; отец в чине старшего лейтенанта воевал на Ленинградском фронте - Ф.Ш.). Прочел с большим интересом, хотя, будь живой автор, он, вероятно, еще и еще перепахивал бы эти страницы, особенно в области языка, тут переначитанность ему шибко мешала, так и толкала его написать "культурное" слово, заговорить книжной инфернацией. Особенно худлы заголовки, в том числе и всего романа. Шибко манерно для мужчины и совсем не к месту действия на Ленинградском фронте. Какой уж тут "свет", хоть и всего "горсть" его! Но роман, даже судя по этому куску, совершенно открыт, достоверен и искренен, как может быть искренна только исповедь.

Роман вполне пригоден, на мой взгляд, для печатания. В моих силах предложить его в "Москву" или в "Волгу" но ты написал, что его вроде бы где-то печатают? Рукопись пока не остается у меня - напиши, что с ней делать? Как поохотиться в Забайкалье? Какая "охота" в Москве я знаю - едва живой домой приехал (со скандального съезда писателей - Ф.Ш.), и теперь не скоро меня туда заманишь.

Вышел первый том моего собрания сочинений в 6-ти томах, с выходом этого тома начинается подписка, и поскольку в республики ныне нашей продукции не дают тиражи, должна разойтись в России, потому можешь подписаться и всех охотников в тайге подписать.

Если дома, напиши поскорее. А когда будешь в наших местах? Кланяюсь! С прошедшим Рождеством Христовым и с наступающим крещением. У нас мороз и солнце, да еще... беспрерывный ветер. Вроде на горе, и то за горами жутко воет по современной обстановке. Виктор Петрович.

От руки, открытка в конверте.

Дорогой Феликс!

12.02.1991

Сегодня, 12-го февраля, я отправил рукопись твоего отца в "Москву" и предварительно поговорил с Крупиным по телефону (отрывок из романа-хроники "Горсть света" вскоре был там опубликован - Ф.Ш.). Дай Бог ходу роману! Сам я одолевал текучку и обслуживал свору гостей и репортеров. Готовил 3-4 том собрания сочинений; в одном из них "Затеси", подготовка и составление которых заняли все силы... Фраза не разборчива

... Все твои письма я получил. Предисловие в папку вложил - оно необходимо. Будем теперь ждать решения редколлегии. Твой адрес я им написал. Обнимаю - Виктор Петрович.

От руки.

Дорогой Феликс!

18 февраля 1991

Посылаю тебе для "Охотничьих просторов" то, что нашлось в новых "Затесях", имеющее отношение к тайге и немножко к охоте.

Подойдут - ладно, не подойдут - выбрось. "Затеси" идут в 4-м томе собрания сочинений в 1992-м году, если к той поре не прекратиться издание книг. Газеты, вон, уже не выходят даже центральные. Только трепачи на трибуны все всходят и всходят. Когда-то ж их сгонят или нет?!

Рукопись батюшки твоего с моим письмом ушла в "Москву", но почта ходит страшно долго, иногда не менее месяца. Кланяюсь - В. Астафьев.

У нас февралище! И мороз, и ветер дерет, в Енисейске 42 с ветерком, в Эвенкии - 51. Увачан говорит: "Как станет, парень, сорок-то, дак жестко кажется" (Увачан - первый секретарь окружкома Эвенкии - Ф.Ш.)

Открытка в конверте, от руки.

Дорогой Феликс!

27.12.1991

И сборник, и письма получил, спасибо! Какие чудесные иллюстрации к рассказы сделал художник, совсем неожиданно и здорово. Сейчас я делаю кусок об уборке хлеба зимой 1942 года в Сибири и, если устаю... н/р...

Вообще, долго не работал. Закончил летом "Последний поклон" (главы идут в № 2-3 "Нового мира") и на этом замер. Поездка в осеннюю тайгу на Енисей и на Сым не только не пособила и не вдохновила, но и доконала меня. Идет такое избиение природы, такое всеобщее нападение на нее, что волосы дыбом встают. Все наши беды жизни удесятерено обрушиваются на природу, бьют все, что появится, рвут с корнем все, что растет, Енисей искрещен самоловами, которые оставлены на дне и в зиму, губят там всякую тварь. О, Господи!

Поздравляю тебя и твою семью с Новым Годом! Желаю, чтобы он хоть какую-то надежду нам подарил и Бога в сердце воскресил, иначе всем нам конец будет. Кланяюсь, обнимаю. Виктор Петрович (В. Астафьев).

От руки.

Дорогой Феликс!

10.09.1992

Пишу тебе почти на ходу. Вчера из Овсянки переместился в город - осень, а я, вместо того, чтобы летом отдохнуть, сидел не разгибаясь, идет мой роман в "Новом мире" № 10-12, читал гранки, хотя это и бесполезно, не успевает наша почта свозить туда и обратно к сроку выпуска и сдачи журнала, да и в журнале тоже сидят и работают люди, спустя рукава, неделями валяются гранки по столам, недосуг отправить; вычитываю 5-1 том собрания сочинений, пишу предисловие к новому и т.д.

Завтра еду в Енисейск на рыбалку. Недавно с сыном и внуком побывал на стыке рек Кия и Северная, славно потаскал харюзков и внука научил рыбалить, а теперь еду в бригаду промысловиков, которая стоит в устье Кия (наша замечательная речка, и какая по ней чистая тайга, но, кажется, ее отдают в эксплуатацию американцам, они там уж похозяйничают!), и прирос я к Енисейску, большая какая-то у меня любовь к нему. Хоть трудно, все же восстанавливается, есть уже и монахи-трудяги, есть студенты, которые приезжают сюда, чтобы поработать до начала учебного года - за одни монастырские харчишки вкалывают парни, па если кликнуть клич на всю Русь... Гляжу вот на них и думаю - да не одолеет тьма силы светлые! Так хочется в это верить.

Вот тебе адрес Бондаренко Алексея - г. Енисейск, село Озерное, ул. Ленинградская, 31, кв. 2. А ты уж совсем ярославским огородником стал или тоскуешь по Сибири-то? Да как по ней не тосковать? Это ж чудо нам открытое и увиденное, я уж не говорю - почувствованное.

У меня с 1993 г. в Новосибирске в новом издательстве "Сибирская книга" начинает выходить полное собрание сочинений - подготовлено 14 томов, все пойдет, что за жизнь наворочал, и много говна же наворотил!

Надо - так рекламу пришлю. Мой нынешний телефон 43-78-10 (полное собрание сочинений В.п. Астафьева в 15 томах вышло в Красноярске - Ф.Ш.).

Обнимаю Виктор Петрович

От руки

Дорогой Феликс!

13 октября 1992 г.

Все я, слава Богу, получил. Спасибо! Мне прислали журнал "Природа и охота" с просьбой написать о Бондаренко "врезку", что я и сделал, отослав журнал в Енисейск, чтобы подписывались, сам подпишусь скоро. Идет полным ходом подготовка к изданию собрания сочинений в Новосибирске (оно не состоялось - Ф.Ш.), а в "Молодой гвардии" издание трех следующих томов законсервировали, говорят, не время, но я им не верю - мошенники (так оно и получилось, как предвидел В.П. - Ф.Ш.).

Ездил я на рыбалку в устье Кия. Н/р... крепко простудился, так долго не выходил из дому, а у нас последние два дня 18-20 градусов, такая благодать! Но скоро, скоро ...н/р... за сибирских держись, знай!

Извини, что не написал раньше. Урожай тоже убрали, у нас картошка и овощи уродились хорошо. Зерновые по краю по 17,7 ц с га, но южные, самые хлебные районы выгорели. Хлеб у нас уже стоит 26 р. буханка и все остальное очень дорого, жизнь взбаламученная, тревожна. Молю Господа, чтобы не было еще войны. Тогда пропали. Обнимаю тебя - В. Астафьев

Открытка от руки.

Дорогой Феликс!

Декабрь 1992

С Новым годом тебя, жену и ребятишек! Здоровья! Хлеба! Бога и мир в сердце! Я начал вторую книгу романа ("Прокляьы и убиты" - Ф.Ш.). Все силы уходят на него. В городе не бываю, ни с кем не общаюсь. Наше издательство давно уже ничего "постороннего" не издает, а только своих авторов - Дюма, Де-Сада и прочих. Жизнь в Сибири сделалась очень тяжелая, как и везде: наступила зима, люди и дети замерзают, мрут и им, конечно, не до книг и не до искусства. Будем молить Бога, чтобы полегче было в наступающем году. Кланяюсь - В. Астафьев.

Открытка от руки.

Дорогой Феликс!

20 января 1997

Со всеми прошедшими тебя праздниками. И семейство твое, где все ребята, поди-ко, уже большие. Никакого сценария у меня нет (имеласб версия о сценарии на тему таежной охоты - Ф.Ш.). Я сделал заявку, уговорил ребят полететь в тайгу, ...н/р... работал "с голоду", что-то заказывал, советовал, сам подставлялся в качестве собеседника героя. А герой-то наш во время выборов главы енисейской администрации так показал себя, что подлее и не бывает, и, если бы не труд ребят, долгий и упорный, без денег, мы бы этот фильм уничтожили. Выбрать-то нашего "героя" выбрали, но в нем даже ноги его больше не будет. А фильм хороший, его берут на кинофестиваль в С-Петербург, может и пустят где, и помогут студии, ведь все делалось в долг и на честном слове. Я перед Новым Годом упал, сломал ребра, отбил почки и более до сих пор, но уже начал выходить из дому и писать по мелочам. Спасибо за "Охот. Просторы"

Твой Виктор Петр.

От руки Дорогой Феликс!

13 марта 1997 г.

Получил твое письмо и отсылаю его Алексею Бондаренко (писатель и таежный охотник - Ф.Ш.) со своим письмом, авось это его обрадует и стронет с места. Он нонче чуть не помер в тайге - прихватило сердце. Выходил пешком, ладно, здоровяк от природы, так дошел до дому, но долго по больницам валялся.

Альманахи я получил и писал об этом Королеву с благодарностью. Публикация получилась хорошая, сейчас ее хотят повторить многие, про случку, видимо, надоело читать, хотят и про природу (речь идет б очерке В.П. "Разговор со старым ружьем"; Королев - главный редактор альманах - Ф.Ш.). Ах, как хотелось бы мне вместе с тобой попасть к Завацкому в заповедник, да только легкие мои совсем избарахлились, вот и сейчас пишу из больницы, где пробуду до конца марта (Б.П. Завацкий - научный сотрудник Саяно-Шушенского заповедника, осенью я брал у него лайку на промысел - Ф.Ш.). Сейчас, отправляясь в тайгу, уже боясь быть в тягость людям, в прошлом году осенью, на Анвеле (?) получил обострение, возни со мной было мешковато... Ну, ничего, поживем еще!

Обнимаю тебя - В. Астафьев

От руки.

Дорогой Феликс!

25 мая 1999, с. Овсянка

Побывал я на реке Кие, угодил под ледоход, сидя в зимовье при впадении Северной в Кию. Ничего, конечно, не поймали. Но ледоход посмотрели от зарождения и до того, что в избушку пошла спертая вода и в стену уперлись льдины. Чудо! Господи! Еще одаривает он нас, засранцев чудесами, хоть в природе, тем и спасает нас от окончательного отчаяния.

В Енисейске познакомился с начинающимся автором ...н/р с той внутренней скульптурой, которую может подарить провидение. Но он охотник-штатник, сейчас в егеря пошел, и не без божьей искры. Я посылаю коротенькие его рассказы и буду рад, если ты отберешь для "Охотничьих просторов" иль какого-то сборника, которого составителем будешь.

Я в деревне, в огороде управились. У нас после худой весны, на исходе ее ударила жара... Сейчас цветет черемуха - похолодало. Сегодня первый раз ходил в лес, но все так бедно и бледно, нарвао маленьких стародубов (адонисы - Ф.Ш.) и сон-травы, завтра отвезу на могилу дочери, она любила все эти цветы и папу любила, хотя и не говорила об этом: но отец все шуточки шутил: "отец суров, но справедлив!" Махнешь бывало рукой... н/р... а нынче уж не до шуток. Обнимаю тебя. В. Астафьев

На компьютере.

Дорогой Феликс!

18.09.2000

Я немножко подзадержался с ответом, ибо та женщина, что набирает мои каракули на компьютере, была шибко занята и не могла перепечатать то, что я написал к юбилею альманаха давно и преданно мною любимого (альманаху "Охотничьи просторы" исполнилось 50 лет, поздравление В.П. опубликовано в юбилейном номере - Ф.Ш.). Когда-то, еще в городе Чусовом, я страшно завидовал нашему сотруднику в газете, хорошему охотнику, напечатавшемуся в "Охотничьих просторах" и все мечтал сам там побывать. Уж и не помню, когда моя мечта осуществилась (рассказ В.П. Астафьева "Улыбка волчицы" был опубликован в этом альманахе в 1991 г., отрывки из "Новых затесей" - 1994 и "Разговор со старым ружьем" - в 1996-м - Ф.Ш.).

Я последние дни досиживаю в деревне, как в городе включат отопление, переберусь поближе к отопительным баатреям. В лесу нынче снова не побывал, совсем плохо ходят ноги. Диабет сраный доканчивает меня, хуже стало со зрением, слухом, но, главное, ноги плохо и на малое расстояние ходят.

Я написал-то многовато для юбилейного номера, вы уж выберите, что и сколько нужно. Ладно? Поклон всем охотникам из альманаха, хоть большинство из них зачехлили, как и я, ружья.

Я когда-то, прочитав книгу Булгакова "В Вожегу и обратно", написал ему большое, проникновенное, как мне казалось, письмо, но написал с курорта "Загорье", где все придурочное и почта тоже, и чувствует мое сердце, что письмо мое до адресата не дошло. Ты уж скажи ему от меня комплименты. Книжка мне очень понравилась, и вообще он мужик душевный, а такие ме могут ничего плохого написать (В.П. вскоре познакомился с М.В. Булгаковым, случайно встретившись в метро - Ф.Ш.).

Значит, ты осел дома в огороде, как и я. А как же твои собаки, лайки, или, как в Париже, декоративные стали? У Алена Делона, курвы такой, в доме лайки. Это куда мы идем? Куда заворачиваем, один пинжак на троих, в нем и запинжачиваем. Обнимаю тебя, Поклон твоим домашним.

Твой В. Астафьев

От руки.

Дорогой Феликс!

30 марта 2001 г.

Получил второй том "заповедников" ("Заповедники Сибири", том 2, ту, какое прекрасное обиталище подарил Господь этой неблагодарной, звероподоьной свинье, что от рождения своего подрезает корни под собой, похабит землю, которая его кормит, терзает прекрасный лик матери-природы.

Теперь уж и не знает, как убрать за собой говно, как избавить от надвигающейся гибели это двуногое существо, смевшее называть себя разумным, что бы погибнуть в безумии. Вот к нам, в такой дивный край, на берег Великой Реки волокут радио отходы, уверяя всех, что это спасительное благо для России. Вернуть землю, определиться с крестьянами-кормильцами, которых сами же разорили, не могут уже, так хоть корку из щелей чужого стола выковырнутую... н/р... и еще какое-то время посуществовать. И никому из человеков нет дела до человека, ввергнутого в беду, так и живут по железному коммунистическому закону - отбери хлеб у ближнего своего, и пусть он умрет сегодня, а я подохну все-таки завтра. Безбожники! Неблагодарные твари с темным рассудком, они все же доконают жизнь на Земле.

Я лежал в больнице и довольно долго, на сей раз как-то совсем противно, со всяческими нехорошими предположениями, которые пока не подтвердились, но чувствую себя все еще хреново, какое-то странное недомогание, меняется давление, из высокого сделалось низким, тянет в сон, вот и сплю почти сутками, ничего не делаю, настроение аховое. Весна вот наступила после могучей зимы, это и радость, что скоро в деревню может уберусь и там совсем высплюсь, да за работу возьмусь. В прошлом году из-за дождей и холодов столько понаписал, что все толстые журналы 1-е номера позаполонил., да и тонких прихватил.

Я не понял, Феликс, куда я должен написать насчет книги отца (речь идет о мемуарах отца, романе-хронике "Горсть света", изданной в Москве в 2001 г. изд-вом "Терра" - Ф.Ш.). Комитета по печати нынче нет, власти, ведающие книгоиздательством где-то есть, но где? В издательства? В "Терру" я могу написать, там меня издавали и вроде бы положительно ко мне относятся. Но есть конторы и изд-ва, где мое обращение не только не возымеет никакого действия, но еще и навредит, особенно, если эти конторы и деятели, ведающие иими красненького цвета.

Напиши, пока на огород не смылся, или в какую-нибудь тайгу не наладился. Нынче все по маковку завалено снегами, ждут потопа вселенского.

Ну, обнимаю тебя и желаю доброго здоровья. Как твои ребятишки? Как собачонки? Горе им в Москве-то.

Твой В. Астафьев.

Это проникновенное его обращение было, увы, последним...

К началу ^