Номер 03, 2009

Ф.Д. Константинов: Правда, Красота и Гармония

В Музее экслибриса состоялась обзорная выставка народного художника России Ф.Д. Константинова. Имя этого мастера – в ряду классиков графики. Нашего постоянного автора Валерия Покатова связывали с Федором Денисовичем дружеские отношения. Сам Валерий Васильевич говорит о наставничестве старшего по цеху над младшим. Предлагаем вниманию читателей заметки о творчестве замечательного русского художника.

Изобразительный мир Константинова широк и многопланов. Каждая область искусства, в которой он пробовал себя, будь то живопись, станковый рисунок, цветная или черно-белая линогравюра, отмечены плодотворными поисками и яркими творческими удачами.

Особенно рельефно его достижения проявились в гравюре на дереве. Это касается как книжной иллюстрации, так и станковых работ, где блистательное граверное мастерство и необыкновенная работоспособность позволили ему создать более пяти тысяч произведений, выдвинув имя Константинова в ряд мастеров мирового уровня.

«Правда, Красота и Гармония для меня являются священными законами и долгом в трудах искусства», – повторял художник.

Федор Денисович обладал многими уникальными свойствами. Одно из них – способность к перевоплощению. Он всегда стремился к тому, чтобы язык литературного произведения нашел стилистическое созвучие в графике, чтобы иллюстрации и текст, т.е. будущая книга, представляли собой цельное, гармоничное, единое пространство. И потому старался не только почувствовать особенности авторского замысла писателя, но и ощутить своеобразие, колорит эпохи, среду обитания героев, материальную культуру. Важно все это увидеть преломленными в материале, в гравюре. При этом необходимо оставить за собой право на свободу, на собственную интерпретацию образов главных героев.

Художнику было важно почувствовать себя как бы участником событий иллюстрируемого произведения. А еще важнее, по словам мастера, «быть одним из его героев», без этого он «не смог бы делать иллюстрации, особенно к тем книгам, которые любил».

Если пристально всмотреться в характеристики созданных им главных действующих лиц, можно уловить знакомые черты, жесты, движения. Например, в композиции поединка Ромео с Тибальтом из «Ромео и Джульетты». В динамике карающего выпада Ромео без особого труда угадывается характер самого художника, его непримиримость к неправде, к подлости, к коварству, предательству. Недаром он считал эту композицию своей творческой маркой и создал несколько авторских повторений.

Или портрет Тиля, помещенный на суперобложке книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». Обратите внимание на рисунок губ, очертания носа, искорки в глазах. Наверняка вам покажется, что вы это лицо где-то уже встречали. Да конечно же – у Константинова! Я по крайней мере вижу в этом портрете черты самого художника.

Ему были близки романтика свободы и стихии, героика подвига и величие смелого, даже дерзкого поступка. Здесь Константинов был не только на стороне героя, но и всецело выступал этим героем.

«Ромео и Мцыри и их поединки, одного – на шпагах, другого – с барсом, как мог, рисовал с себя в зеркале», – вспоминал художник. Испытывая глубокую симпатию к мятежному юноше, восторгаясь поэмой «Мцыри» Лермонтова, он создал образы большой художественной силы.

Многим друзьям и завсегдатаям мастерской памятен рассказ о том, как искал художник позу и жест Гамлета для выражения сакраментального вопроса «быть или не быть?» Долго бродил он по мастерской, придумывая и изображая различные жесты, пока не остановился, поняв вдруг – вот то, что он так упорно искал.

А Раскольников из «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского – чистый автопортрет. Это уникальное явление, когда изображенный главный герой и художник – одно лицо. Константинов как настоящий русский интеллигент, подобно своему герою, пытался найти ответы на «проклятые вопросы». Вот слова Федора Денисовича: «Раскольникова я рисовал с себя. И настолько вживался в образ, среду, обстоятельства, что даже думал о том, а что делает мой герой в то время, когда описываются другие сцены».

Наличие личностной компоненты не ограничивается перечисленными примерами. Она присутствует и в других изображениях: Евгении Онегине, Петре I, Дон Кихоте...

Вживаться в образ героя и в философский смысл иллюстрируемого произведения – стиль художника, залог создания гравированных шедевров. Чтобы достичь наибольшей близости с героем и выразить это духовное родство в композициях, которые мы можем видеть, нужна была гигантская творческая работа!

Константинов всецело погружался в такую работу, забывая порой про время суток, условия быта, житейскую суетность ради торжества прекрасного, ради великого предназначения искусства, которому был предан до последних дней своей жизни.

Я счастлив и тем, что гравирую на его досках, которые он адресовал мне еще при жизни. Остаются в моем инструментарии и несколько константиновских штихелей, к которым во время работы, словно к магическим, наэлектризованным предметам, непроизвольно тянется рука.

Валерий ПОКАТОВ

К началу ^