Номер 11, 2007

Скальпели наголо, стетоскопы – к бою!

Ровно в десять утра на плацу войсковой части в подмосковной Электростали выстроились три десятка бравых журналистов. Поблескивающее в лучах солнца профессиональное оружие – не «лейки» и блокноты, а скорострельные камеры и цифровые диктофоны – было наготове. Обойдя ряды пишущей братии, генерал-полковник медицинской службы, проректор Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова, член-корреспондент РАМН, доктор медицинских наук, профессор Иван Чиж сообщил время «Ч» – 10.15. В назначенную минуту по изрядно заросшему полю напротив плаца побежали бойцы, загремели выстрелы. Канонада перемежалась залпами фотовспышек. И вот уже несколько солдат повалились в траву, правдоподобно корчась от боли. На выручку им заскользили военные медики. Так начинались тактико-специальные учения студентов ММА им. Сеченова.

Ангел с красным крестом

– Больной средней тяжести, самостоятельно передвигаться не может. Произведена остановка кровотечения с помощью жгута. Сейчас буду его транспортировать на себе, – санитарный инструктор бережно обхватывает натурально стонущего «раненого», успокаивает: «Потерпи, миленький», и они вместе скрываются в высокой траве.

Метрах в десяти еще один тандем: медик колдует над обессилившим от боли: бинтует несчастного. Псевдопациенту даже играть ничего не приходится: угораздило же упасть прямо в муравейник.

Ходишь по условному полю боя и чувствуешь себя героем какой-нибудь компьютерной бродилки. Стоит попросить – и участники «игры» тут же по-военному четко и по-медицински точно отрапортуют: «Курсант такой-то, ранение такое-то».

Факультет военного обучения появился в ММА в 2002 году. С тех пор ежегодно академия бросает студентов на «передовую», чтобы те закрепили вузовскую теорию полевой практикой. В этом году за компанию с военными медиками-пятикурсниками на «войну» – четырехнедельные сборы – в Электросталь отправились студенты лечебного, медико-профилактического, стоматологического, фармацевтического факультетов и факультета подготовки научных и научно-педагогических кадров. Всего двести юношей. Девушек, а они на военном факультете – не редкость, на тренировочные огневые рубежи отправят только в следующем году.

В 2008-м, точно к своему 250-летнему юбилею, ММА выпустит первую партию кадровых офицеров. Поэтому сегодняшние учения – непростое испытание для будущих лейтенантов. Ведь роль экзаменаторов досталась офицерам факультета военного обучения, имеющим опыт работы в условиях реальных боевых действий, чрезвычайных ситуаций и катастроф, представителям Министерства обороны, офицерам Главного военно-медицинского управления Министерства обороны и медицинских служб Московского военного округа.

Но особенно пристрастно своих подопечных проверяет руководитель учений Иван Михайлович Чиж – в прошлом начальник Главного военно-медицинского управления МО РФ. Он участвовал в организации медицинского обеспечения войск 40-й армии в Афганистане и группировки федеральных войск в Чечне.

Пока мнимых больных эвакуируют с места сражения, генерал-полковник не скупится на комментарии для журналистов и делает экскурсы в историю военной медицины:

– Российской военной медицине есть чем гордиться. Военно-полевая подготовка закладывалась еще Пироговым и получила расцвет в войнах XVIII-XIX веков. Система, которая развивается и по сей день, была выкована во втором-третьем периодах Великой Отечественной войны. На переднем крае тогда работали в основном девушки. Сами весом 45–50 кг, они должны были тянуть на себе девяностокилограммовых гигантов! Потому что исход ранения зависит от оказания медицинской помощи на поле боя. Благодаря работе медслужбы во время войны в строй было возвращено 72,3 процента раненых и 90,6 процента больных. Это почти восемнадцать миллионов! Сейчас процент возвращения раненых в строй мы довели до 90, больных – до 98–99. Разработана система этапного лечения с эвакуацией по назначению. Вводятся новые технологии лечения в полевых условиях, которые ничуть не отличаются от стационарных.

За кустами показался красный крест на коричневом боку «уазика» медицинской службы. «Раненых» бережно грузят сначала на носилки, а потом и в машину, чтобы доставить прямиком в развернутую на соседнем поле медицинскую роту полка.

Чистилище для бойца

Журналистов тем временем приглашают к стендам с новейшим медицинским оснащением личного состава – разработками последних пяти лет.

Взволнованный курсант Козлов пытается рассказать собравшимся о назначении оборудования, но Иван Чиж, один из его создателей, похвалив парня, самолично расставляет все точки над i. Демонстрирует перевязочный пакет, где вместо дедовской ваты – специально разработанный в Институте хирургии им. А.В. Вишневского полисинтетический материал с антибактериальным покрытием. Индивидуальную аптечку в футляре защитного цвета, которая крепится на пояс. Жгут с липучками – вместо старого резинового образца. Жилет медицинский разгрузочный – облачение стрелка-санитара, в котором медик может оказать помощь 10–15 раненым. Фельдшерскую сумку. Литровую емкость с инфузионным раствором – для возмещения кровопотери. Компактные шины для фиксации поврежденных конечностей. И носилки, принимающие форму тела.

– Санитар несет на себе 40 кг. Это должен быть хорошо подготовленный физически человек, – комментирует генерал-полковник. – В России созданы две школы санитарных инструкторов – в Петербурге и на Дальнем Востоке. Подготовка длится полгода...

Вслед за группой военных во главе с Чижом совершаем марш-бросок до следующей площадки учений. У каждого факультета здесь своя база. Отделение санитарной обработки – анфилада палаток в березовой рощице – вотчина медико-профилактического факультета. На входе – суровый дозиметрист. По легенде учений, противник «грязных» бомб не сбрасывал, однако курсант все равно обследует принесенного на носилках «раненого» на предмет радиации. Уже в палатке смущенного бойца раздевают, моют.

– В этом комплексе отрабатывается помывка личного состава в полевых условиях, – рапортует руководитель учений. – Представьте: в зимнее время через комплекс могут пройти десять тысяч человек! Если надо, здесь же производится дезинфекция и дегазация.

«Чистилище» пройдено. На очереди – медицинская рота полка. Тамошние доктора уже ждут машину с пострадавшими.

Черная метка

Транспорт медслужбы не заставляет себя ждать. Подоспевшие курсанты начинают аккуратно извлекать перебинтованных товарищей.

–За сколько минут эта машина должна быть разгружена, а, стратеги? – хмурит бровь генерал-полковник Чиж.

Тишина.

– За семь-десять! – злится Иван Михайлович и снова командует: – Опер-р-р-ративней! Не спать! Время работает против больного!

Через несколько минут на поле и под тентом из маскировочной сетки появляются ряды носилок. Оглядываю «раненых» и понимаю: что-то не так. Вот чудеса: сквозь повязки проступила «кровь»!

Командир роты обходит свои владения – медицинская рота в распоряжении факультета военного обучения. Начинается сортировка. Первым делом врачам надо изолировать на площадку специальной обработки тех, кто представляет опасность для окружающих. Во-вторых, отправить на следующий этап легкораненых. В реальной жизни это самая большая группа пациентов – 35–40 процентов. Здесь и сейчас медицинскую помощь оказывают лишь самым тяжелым – их бывает до 25 процентов.

– Еще Пирогов говорил: «Если ты будешь оказывать помощь каждому, ни твоя голова, ни руки ничего не сделают», – объясняет Иван Чиж. – На войне врач прежде всего должен быть администратором. Если хирург начнет оперировать здесь – раньше так и делалось, – то за сутки спасет десять человек, а остальные полторы сотни останутся без помощи. Надо организовать процесс таким образом, чтобы из всей массы выбрать тяжелых больных, их спасти. Такая рота может пропустить до 300 человек в сутки.

Каждому «раненому» врачи присваивают сортировочную марку – клочок бумаги определенного цвета и формы, на котором указано, куда требуется доставить пациента: в операционную, противошоковую палату или в перевязочную.

А вот и первый тяжелый больной. По легенде у бойца пневмоторакс – состояние, характеризующееся скоплением воздуха или газа в полости плевры.

– Как должна быть наложена окклюзионная повязка? – интересуется у курсантов руководитель учений.

Медики дружно бинтуют пострадавшего, демонстрируя генерал-полковнику полученные навыки.

– Это вы только одну дырку закрыли. А как же выходное отверстие? Главное – загерметизировать плевральную полость, – наставляет Чиж и комментирует для несведущих журналистов: – Отрабатываем элементы десмургии (учение о наложении хирургических повязок).

И снова озадачивает студентов:

– А как жидкость оттуда выпустить?

– Пункцию сделать! – нашлись бойцы.

– А делается пункция в медицинской роте? – подмигивает Иван Михайлович.

Стоящий рядом офицер интенсивно мотает головой, ребята исправляются:

– Не делается.

Зеленые человечки

Метрах в двадцати, на площадке специальной обработки, начинается какое-то движение. Двое бойцов в серо-зеленой химзащите, напоминающие гуманоидов, тащат на носилках третьего.

Звучит команда «Газы!», и вместо того, чтобы спасаться, зрители с фотоаппаратами и камерами наперевес сломя голову бегут туда, где из-за деревьев наползает желто-зеленый дым. Из него выступают новые гуманоиды и, как профессиональные модели, умело позируют и дефилируют по мостику, перекинутому через овраг.

Но шутки шутками, а курсантам уже пора держать следующий экзамен – правильно снимать спецодежду. Все разоблачаются по уставу: сначала скидывают плащ, потом обувь, последним рывком – противогаз.

– Сняли, а теперь надеваем противогаз! – командует Чиж. – Я лично всю химзащиту надевал на «отлично».

В отличие от генерал-полковника с заданием справляются не все студенты. Оно и понятно: устали.

Но «раненые» не могут ждать. И снова на поле начинается брожение. Условный противник применил оружие массового поражения. Площадка делится на «чистую» и «грязную» половины. На первой территории пораженных раздевают, потом переносят дальше. На «чистой» половине обрабатывают средствами индивидуальных противохимических пакетов, вводят антидот.

Под шумок спешу к развернутым неподалеку подвижному комплексу врачебной помощи ПК ВП и автоперевязочной АП-2. Это сборные конструкции из автомобилей и палаток. В первой врачи за час могут облегчить страдания 15–20 человек, во второй – 7–10. Говорят, у этих комплексов нет аналогов в мире.

Внутри кипит работа, разложены блестящие инструменты. Меня эскулапы даже не замечают – готовятся к приходу настоящего ревизора. Но как только нахожу ведущую наверх лестницу и взбираюсь по ней в операционную, больше похожую на каюту космического корабля, ко мне тут же присоединяется доктор.

По легенде, его пациент пострадал от взрыва авиабомбы и находится в тяжелом состоянии.

– Как будете лечить? – интересуюсь у студента пятого курса научного факультета Антона Тихановского.

– Диагностирован перелом основания черепа. Все лечебные мероприятия направлены на профилактику отека мозга, – без запинки отвечает он. – У пациента ранение руки – была наложена шина Крамера, произведена остановка кровотечения. В ближайшее время отправим его в госпиталь.

В соседней операционной команда врачей «борется за жизнь» солдата со сквозным ранением брюшной полости. Под светом ярких ламп курсант, играющий эту роль, выглядит мертвенно-бледным. Но на вопросы подоспевших экзаменаторов четко отвечает даже лежа.

Наконец все испытания закончились. Курсанты выстраиваются в длинную очередь к полевой кухне. Жадно уплетая перловку прямо на ходу, счастливчик, которому досталась первая порция, кричит остальным:

– Сегодня каша лучшая за месяц!

На мой вопрос, насколько полезны сборы, студенты, не сговариваясь отвечают, что это отличная практика. А я желаю им, чтобы навыки, полученные здесь, довелось применять лишь в мирное время.

Анастасия БЕЛЯКОВА

Фото автора

К началу ^