Номер 03, 2007

Сможешь ли ты без физики?..

Семинар закончился в 16.45. Оставалось 15 минут до встречи со Львом Владимировичем. И я, минуя лифт, не спеша стал спускаться к выходу по ступенькам физического факультета МГУ им. Ломоносова, на ходу размышляя, как лучше задать давно волнующий меня вопрос. Опыт четырех лет общения с такими людьми подсказывал: «правильно заданный вопрос – это 50 процентов верного и нужного тебе ответа».

Мне повезло – мой научный руководитель Лев Владимирович – доктор физико-математических наук, известный и признанный в своей области ученый. Он недавно вернулся из Вашингтона с конференции по тематике нашей кафедры, и мне было интересно узнать новости с фронта науки, а главное – попробовать получить ответ на свой вопрос.

Один ответ у меня уже был. Неделю до этого вечером я работал в лаборатории. Мысли были совсем не об эксперименте, я не мог сосредоточиться и, не выдержав, подошел к Анатолию Сергеевичу – главному научному сотруднику и заведующему лабораторией. Он стоял спиной ко мне у письменного стола, собирая документы в свою огромную, потертую черную папку.

- Извините, Анатолий Сергеевич. Как вы считаете, можно ли в наше время прожить, занимаясь наукой?

Он резко оглянулся, нахмурил старческие мохнатые брови. Затем спокойно сел в кресло. Закурил.

- Нет. Я считаю, что нет – невозможно. Если, конечно, за бугор не податься. Но с нынешним отношением правительства к науке – невозможно. Правда, обещают в скором будущем прибавки к зарплате, увеличение финансирования, но на моей памяти это продолжается уже лет так 10. Прибавки, если они и есть, совершенно мизерны. А чтобы что-то реально изменилось, нужно поднять зарплату и финансирование минимум в три, а лучше в пять раз. Нам, старикам, тянуть эту лямку уже привычно. А молодым, да еще немосквичам, без квартиры и прописки на 6 тысяч рублей просто не прожить.

- А как же частные научные фирмы? Там тоже все бесперспективно?

- Я не говорю сейчас о них. Я говорю о большой науке, без которой страна нормально развиваться не может и которая сейчас находится в унизительном положении. Но еще как-то держится. В основном на иностранные деньги. А ты готовься, если тебе нравится заниматься физикой, что она будет тебе по жизни интересным хобби, но никак не источником доходов. Поспрашивай моих аспирантов. Так почти у каждого подработка: Стас работает программистом, Олег занимается графикой...

В тот вечер опыты для меня были закончены. Я опустился в кресло и долго не сводил глаз с висящих на стене полки со стопкой книг и доски, исписанной мелом: наглядная схема эксперимента, формулы, оценочные расчеты...

Для чего это все, если Анатолий Сергеевич прав? Для чего книги, трудные зачеты и экзамены? Для хобби? Было странно и грустно, что я, студент 4-го курса физического факультета Московского государственного университета, не могу ответить на этот, казалось бы, тривиальный вопрос...

Лев Владимирович уже ждал меня у входа в главное здание университета. Его внешний вид совершенно не выдавал его. Кроссовки, потертые джинсы, свитер, ветровка, очки, кепка и фирменная сумка с логотипом иностранной конференции через плечо – стандартный будничный имидж русского ученого в прохладную пору. Вряд ли случайные соседи в автобусе, на котором каждое утро он добирается на факультет, догадываются или чувствуют, что радом с ними сидит всемирно известный ученый. Да и его манера говорить, и обхождение с людьми не способствуют «разоблачению». Только взгляд – острый и глубокий – выдает необычного человека.

-Здравствуй, Даниил. Как учеба?

- Здравствуйте, Лев Владимирович. Спасибо, пока все хорошо.

- Я тут смотрел расписание ваших экзаменов. Тебе предстоит сдавать квантовую механику. Это коварный экзамен. Так что готовься.

- Спасибо за предупреждение.

Оглянувшись, он продолжил:

- У меня предложение. Сейчас все равно на Ломоносовском проспекте пробка, и на автобусе мы в ней застрянем. А я хотел, чтобы ты взял у меня кое-какие полезные материалы с конференции. Так что быстрее и здоровее будет добраться пешком. Тут минут сорок идти. Заодно расскажу про науку.

- Конечно, пойдемте.

- Тогда нам в ту сторону. Ну так вот... Поехал я неделю назад в славный город Вашингтон...

И он принялся увлеченно рассказывать о конференции, о достижениях и заблуждениях выступавших там ученых. О его победном споре с австралийским профессором и о большом числе среди докладчиков русских исследователей, к сожалению, часто представляющих интересы не нашей страны.

По мере все возрастающего увлечения разговором все заметнее стиралась грань между нами. Между моими 20-ю и его 69-ю. Между студентом 4-го курса и доктором наук. На эти сорок минут мы превратились в тех, кого называют одним словом, – коллеги. Конец рассказа совпал с окончанием нашего пути – в районе станции метро с говорящим названием «Академическая».

- Даня, ты есть хочешь?

Я замялся.

- Да ладно. Я сам когда-то жил в общаге и поэтому признаю, что задал глупый вопрос. Пойдем чего-нибудь купим.

Мы зашли в продуктовый магазин, и Лев Владимирович купил пачку пельменей.

- Вот моя библиотека. Друзья говорят, что я живу в книгах, – сказал он, когда мы вошли в квартиру. Словно обои, шкафы с книгами заняли стены двух комнат. В просветах между шкафами ютились знаменитые репродукции и солнечные пейзажи. Книг было так много, что даже шторы не могли спрятать увесистые кипы на подоконниках.

- Ты тут осмотрись, а я пойду похлопочу на кухне.

- Может, я вам помогу?

- Не стоит. Вдвоем мы там не развернемся.

И я остался наедине с книгами, в которые сразу же окунулся с головой и не выныривал, пока Лев Владимирович не позвал меня к столу. В маленькой кухоньке за пельменями мы обсуждали последние результаты эксперимента для моей курсовой работы. Чайник вскипел, и Лев Владимирович достал из холодильника банку клубничного варенья. И тут я решился:

- Лев Владимирович, как вы считаете, можно ли в наше время прожить, я имею в виду материальную сторону, занимаясь наукой? Этот вопрос я уже не раз задавал разным людям: преподавателям, моим сокурсникам – и обычно получал отрицательный ответ. Но если это так, то зачем нас учат, тратят на нас средства? Чтобы потом мы становились программистами, переучивались на экономистов или еще на кого-нибудь дабы прокормить себя и семью, и в итоге навсегда забывая про физику? Но тогда получается ужасно нелогично – у нас нет возможности реализовать потенциал, заложенный в нас вами, а главное – страна не получит отдачу от потраченных на наше обучение средств. Неужели остается только путь за границу?

Он внимательно слушал меня, потом слегка улыбнулся и ответил вопросом:

-А ты сможешь прожить без физики?

Я растерялся

- В смысле...

- Ну, ты можешь представить свою жизнь без науки? – переформулировал он.

- Я как-то не задумывался над этим. Просто мне нравилось ею заниматься в школе, поэтому я поступил на физфак. Да и теперь тоже интересно...

- Понимаешь, простого «мне нравится» в ответе на этот вопрос недостаточно. Мне, допустим, нравится играть в футбол, но я, как видишь, не футболист. Должна быть внутренняя уверенность и преданность выбранной профессии. А главное – ты от нее должен получать удовольствие. То есть твоя профессия и твои успехи в ней должны сделать из тебя счастливого человека.

- Но, Лев Владимирович, должна быть и материальная основа? – перебил я.

- Постой, я не закончил. Сейчас мы переживаем трудный период в истории нашей науки. Это нужно хорошо и глубоко понимать, особенно тому, кто решил стать ученым. Ты должен оценить свои силы, а главное – меру привязанности к науке и признаться себе: смогу ли я преодолеть все эти трудности и при этом быть счастливым. Вот, например, мой сын. Он тоже закончил физфак и проработал с полгода в Московском радиотехническом институте, но вскоре понял, что это не его. Физика не может обеспечить ему счастливую жизнь. Сейчас он финансовый советчик в крупном банке, вполне собой доволен и не жалеет об уходе из института. Мне кажется, что он поступил правильно. Нигде, как в науке, такую важную роль не играет вера в себя и в правильность выбранного пути.

Теперь о материальной основе. Если ты точно решил связать свою жизнь с наукой, наилучшую схему развития твоей карьеры я вижу так: после окончания физфака нужно обязательно поступать в аспирантуру. Во многих научных центрах сейчас катастрофическая нехватка молодых умных голов и умелых рук.

В аспирантуре, помимо науки, придется подрабатывать. Конечно, может случиться, что ты уже аспирантом будешь входить в команду, работающую по какому-либо гранту, и тебе будут платить зарплату. Но есть и другой вариант – репетиторство. Как мне известно, сейчас полтора часа занятий стоят от 700 рублей и выше. Но обучать других не каждому дано. Главное – подработка не должна отнимать больше сил, чем занятия наукой. В итоге, если ты не лентяй и «вертишься», за время аспирантуры сможешь получать 400 и более долларов в месяц. С учетом того, что аспирантам предоставляется общежитие – жить можно. Затем ты должен заслужить степень кандидата.

После защиты самое время съездить на стажировку за границу. Посмотреть, что да как, себя показать, да и денег заработать. Ехать за границу лучше со степенью – больше уважения и перспектив. Кстати, за кордоном до сих пор уважают и признают русскую физическую школу, а некоторые большие ученые даже считают, что только в России остались самые мощные физики. Почему так – тоже расскажу.

Многие молодые ученые, уехав за рубеж, не возвращаются. Всем до боли известны их аргументы. Я же знаю два основных аргумента, почему нужно возвращаться. Первое – сейчас в России созданы уникальные условия, в которых худо-бедно, но можно заниматься любым направлением в физике. Происходит это примерно так: собирается группа ученых, оговаривает тематику, а потом ищет подходящий иностранный грант, так как официальной зарплаты хватает лишь на сигареты. Потом заключают контракт и занимаются любимым делом так, как им хочется, в среднем получая по тысяче долларов в месяц.

За границей по-другому. Там почти всегда над тобою есть начальник, который говорит, как и что нужно делать, уменьшая область полета твоей новаторской фантазии до критического объема. Наши ученые в основном живут именно за счет своей обширной новаторской фантазии. Вот почему в России остались самые мощные физики в мире.

Есть известный пример, когда одного именитого русского физика спросили: «Почему у вас в России ученым так мало платят?» Он, не задумываясь, ответил: «Как же, все логично. Например, у водителя автобуса трудная и скучная работа – вредная, одним словом. У ученого, напротив, очень интересная и приятная работа. Выходит, водителю автобуса нужно доплачивать за вредность». Больше вопросов не последовало.

Есть второй и, на мой взгляд, главный аргумент. Сейчас средний возраст ученого – далеко за 50. Поколение физиков-выпускников 1990-х годов растворилось в бизнесе или эмигрировало. Наука держится на нашем поколении. Но через 7-10 лет нас просто не станет. Возникнет колоссальный дефицит научных кадров. Страна вынуждена будет резко изменить свою политику в отношении науки. И именно вы будете востребованы, и на ваших плечах будет строиться и восстанавливаться русская наука. Хотелось бы мне дожить до этого.

Лев Владимирович отпил глоток чая.

Я очнулся от рассказа.

- Данька, поставь еще кипятку, а то и чай уже остыл. Ешь варенье, не стесняйся...

За окном давно стемнело. Но мы еще долго сидели в маленькой кухне, пили чай и разговаривали.

А потом я возвращался домой с кипой иностранных научных журналов и без ответа на мой вопрос. Но теперь я знал его точную и ясную формулировку: «Ты сможешь прожить без физики?», а значит – и половину правильного ответа. Где искать остальные пятьдесят процентов, нетрудно догадаться.

Даниил ИЛЬЧЕНКО

К началу ^